Буквы опять шли вкривь и вкось. Председатель ничего не разберет. Да он такого письма и читать не станет. Вот если бы она умела писать так красиво, как Лида!
Женя испортила и еще несколько листов. Она вспотела, руку ломило. Буквы выходили все хуже и хуже.
Ладно, как получится, так и получится! И она переписала последний раз:
«Дорогой председатель сельсовета!
У вас в лесу потерялась моя сестра Зина 29 ноября 1941 года. Не нашлась ли она? Или вы, может, о ней что-нибудь знаете? У нее есть примета — на правом локте шрамик есть и там песчинка. Она училась ходить и упала и очень ушиблась, и песчинка так и осталась…»
И Жене вспомнилось, как Зина все щупала свой локоток, показывала всем. И верно: потрогаешь его пальцем, а в шраме крохотный-крохотный камешек.
«Дорогой председатель, пожалуйста, найдите мою сестру Зину, а то у меня никого нету. Я живу в детском доме, Москва, Фурманный переулок…»
Подписалась и, не читая, сложила треугольником.
На столе перед ней лежала пачка одинаковых открыток. Женя взяла одну и заполнила:
1. Фамилия: Максимова. 2. Имя: Зинаида. 3. Отчество: Корнеевна. 4. Год рождения или возраст: 8–9 лет. 5. Уроженка: г. Минска. 6. Род занятий:
Подумала и написала: «Девочка».
Куда же послать открытку? Начинают всегда с буквы А. В Архангельск!
Потом заполнила еще три карточки.
Окна из синих стали голубыми — летом светает рано. Но спать Женя все еще не собиралась. Она открыла тетрадь и стала выводить одну за другой буквы: А, Б, В…
Глаза слипались, но она упорно вырисовывала: а, а, а, а… Чтобы не уснуть, она больно ущипнула себя за руку.
Спать нельзя! Надо во что бы то ни стало заниматься!
За работой Женя провела уже три ночи. Ей могла помешать нянечка, которая время от времени обходила дом. Но недаром у партизанки Жени был тонкий слух. Она еще издалека улавливала знакомое неторопливое шарканье суконных шлепанцев дежурной, мигом вскакивала, гасила свет, прятала все свое хозяйство и сама пряталась за шкаф. И никто ничего не замечал. Вот что значит умелая маскировка!
Теперь она еще несколько ночей не поспит, позанимается — и научится. И будет писать не хуже других!
Правда, это нелегко — девочки в их доме все очень стараются хорошо учиться и красиво писать. А уж Лида…
Женя вздохнула: будут ли у нее когда-нибудь такие красивые тетради, как у Лиды?
«Будут, будут!» — твердила она, изо всех сил сдерживая зевок и без конца вырисовывая: а, б, в… Сегодня ее, как никогда, клонило ко сну. Она очень устала: такой длинный и трудный был этот день. А от работы в саду с непривычки заболели руки. И все же она упорно продолжала выводить строку за строкой: б, б, б… «Все равно научусь, во что бы то ни стало научусь писать так же четко и красиво, как пишет Шура, как пишет Лида, как пишет летчик дядя Ваня!»
