больше раз, нежели выиграть, — и седовласый, похожий на лиса Дорий, который смотрел на него так, будто никогда не видел прежде. За ними стояло больше дюжины человек, по большей части стражники, но также и Ахилий… И оба прислужника Храма. Тот из них, что был старше, и говорил сейчас, обвинительно указывая на ошеломлённого фермера.
Оправившись, он посмотрел на охотника.
— Ты всё рассказал им?
Прежде чем Ахилий ответил, вмешался Дорий:
— Не говори с ним, охотник. Пока нельзя. Нельзя до тех пор, пока не станут известны все факты.
— Факты уже известны! — провозгласил агент Триединого. Его напарница всё время кивала головой, когда он говорил. — Это твоих рук дело! Тебя выдали твои собственные слова! Признайся ради спасения своей души!
Ульдиссиан старался сдержать свою неприязнь к прислужнику, чтобы она не превзошла голос разума. Если он правильно понял, его обвиняют в том самом преступлении, о котором он намеревался сообщить.
— Я? Вы думаете, я это сделал? Во имя неба, я должен отвести вас туда и…
— Ульдиссиан… — пробормотал Ахилий с беспокойством.
К сыну Диомеда вернулось самообладание. Он сказал, обращаясь к охотнику:
— Ахилий! Я сказал тебе, где найти тело! Ты видел моё выражение и… — он запнулся, не желая упоминать Лилию, — и ты знаешь меня! Дорий! Ты был другом моего отца! Я клянусь его могилой, что не я злодей, который так зверски убил приятеля этих бормочущих дураков!
Он хотел продолжить, но глава деревни взмахом руки остановил его. С суровым выражением Дорий ответил:
— Ульдиссиан, сейчас мы говорим не о нём. Нет, мы говорим о другом… Хотя очень даже вероятно, что начать придётся именно с этого, поскольку я не верю в совпадения.
— О другом? О каком ещё другом?
Капитан Тиберий щёлкнул пальцами. В этот же миг полдюжины человек — полдюжины человек, которых Ульдиссиан знал с детства — окружили фермера.
Ахилий попытался вмешаться:
— Дорий, неужели это необходимо? Это же Ульдиссиан.
— Твоё слово чтут, молодой Ахилий, но это наш долг. — Глава деревни кивнул окружённому человеку. — Ульдиссиан, я уверен, что всё уладится. Просто позволь нам поступать так, как того требуют обстоятельства.
— Но за что?
— За возможное убийство человека, — рявкнул капитан Тиберий, рука которого лежала на мече, подвешенном к поясу. Ульдиссиан всего несколько раз видел начальника стражи носящим оружие, и во все разы за исключением одного он делал это в честь вышеупомянутых фестивалей и других особых случаев.
