— Мистер Новинс, я боюсь только одного: что я заболею от скуки.
— Дорогая леди, вы очень мужественная.
— Вовсе нет, с моей стороны тут нет никакого мужества. Человек делает то, что должен. Как мисс Хорнер ухаживает за матерью и братьями. Вот это мужественная женщина.
— Да. — Мистер Новинс удрученно вздохнул и добавил: — Хотя я бы сказал, что мисс Хорнер не столько мужественная, сколько великодушная.
— Благородство — еще большая добродетель.
— Вы так считаете? Я думаю, что великодушие и склонность изображать мученицу слишком близки одно к другому. Хотя мужество я не отрицаю.
Мия могла бы с этим поспорить, но у нее не было желания затевать философскую дискуссию. Она хотела узнать побольше о его чувствах к мисс Хорнер. Мужчины тратят так много времени на ерунду и совершенно недостаточно — на важные вещи. Ситуация требовала более прямого подхода.
— Мисс Хорнер — ваш друг.
Она сказала это утвердительно.
— Друг?
Когда ему понадобилось время, чтобы над этим подумать, Мия уже не нуждалась в ответе.
— О, дорогой сэр, я понимаю, она больше, чем друг.
Он огляделся по сторонам, словно их мог слышать кто-то еще. Мия рассмеялась.
— Мистер Новинс, у карантина есть одно преимущество — вот уж не думала, что когда-нибудь скажу такое. Миссис Кантуэлл занята больными, а лорд Дэвид пишет письмо герцогу. Больше здесь никого нет, ни слуг, ни других гостей, даже домашних животных, и тех нет. Мы с вами совершенно одни.
Возможно, ей не следовало этого говорить, но Мия, не давая себе времени задуматься, быстро добавила:
— Прошу вас, расскажите мне о мисс Хорнер.
На мгновение Мия испугалась, что покажется очень правильному мистеру Новинсу слишком любопытной, но тот после долгой паузы кивнул и шагнул ближе, но потом остановился.
— Да. — Он все-таки подошел еще на один шаг. — Я думаю, великодушие по отношению к себе так же важно, как великодушие по отношению к другим.
Господи, врач начал еще одну философскую лекцию! Мия прикусила губу, чтобы удержаться и не оборвать его, потом обдумала его слова.
— Существует ли черта, после которой можно сказать, что человек отдает слишком много?
Мистер Новинс перенаправил свои мысли в другое русло.
— Если это ограничивает его в собственных желаниях и нуждах, то, значит, он отдает больше, чем следует.
— Нет, — быстро сказала Мия. Этот вопрос она когда-то обдумала сама. — Нет, если вы счастливы. Когда я ухаживала за отцом, мне пришлось отказаться от уроков музыки, но я ничего так не желала, как быть с ним, пока он жив, быть с ним каждую минуту. В каком-то странном смысле это было самое счастливое время в моей жизни.
