.) королева уйдет из этой жизни, так что он мог бы жениться на нашей великой княгине, — говорил дьяк, — то мы сделали бы это очень охотно». Предложение насчет брака было не более чем дипломатической уловкой, поскольку и королева, и царь Федор были живы. Существенно, что предложенная канцлером комбинация устраняла возможность передачи трона царевичу Дмитрию и сохранения у власти династии Калиты.
В Речи Посполитой знали о пропольских симпатиях великих бояр и невольно преувеличивали их значение. В переписке Стефана Батория с иезуитом Поссевино можно встретить утверждения о том, что бояре и почти весь народ московский, не желая терпеть деспотизм Годунова, ждут лишь польской помощи.
Литовские дипломаты, ездившие в Россию, своими глазами видели, что в думе царит раздор, а народ склонен к мятежам. Их наблюдения находили подтверждение в заявлениях московских беглецов. Эти последние советовали королю не терять времени. Один из них, Михаил Головин, заявил Баторию: «Где [король] не придеть, тут все ево будет; нихто… против его руки не подымет» из-за розни великой в боярах: «для розни и нестроения служити и битися нихто не хочет».
В конце 1586 г. в Польше начал работу сейм, который должен был обсудить и конкретизировать планы вторжения в Россию. Князь Иван Шуйский стремился предотвратить нашествие, для чего все средства, включая тайные переговоры, были хороши.
Борис вел в строжайшей тайне переговоры с Габсбургами. Шуйские также использовали методы тайной дипломатии, и Годунов бросил им прямое обвинение в изменнических связях с литовцами. Если верить донесениям литовской секретной службы, глубокой осенью 1586 г. правитель заявил в думе, что Андрей Шуйский ездил под видом охоты на границу и встречался там с литовскими панами. По слухам, боярину удалось оправдаться. Но разбирательство в думе будто бы закончилось тем, что Годунов и Шуйский подрались и ранили друг друга.
Осведомленные наблюдатели утверждали, что недовольные организовали форменный заговор против Бориса. Австрийский посол Варкоч узнал о нем из уст самого Годунова. В отчете о беседе Варкоч писал: «Душеприказчики (царя Ивана. — Р.С.) приобрели себе много тайных сообщников, особенно из горожан и купцов, для того чтобы внезапно напасть на Бориса и всех тех, кто стоит им поперек дороги, убрать их, а в дальнейшем править по своей воле».
Правитель знал о планах заговорщиков. Но он не в состоянии был помешать их действиям и, по словам Горсея, довольствовался тем, что окружил себя многочисленной охраной.
