В 1944 г. Белла тяжело заболела, и Шагал отвез ее в госпиталь. Госпиталь оказался католическим и отказался принять еврейку. Шагал не владел английским языком, и не смог убедить врачей принять ее. Лишенная медицинской помощи Белла умерла у ворот госпиталя. После смерти жены Шагал писал своему другу П. Эттингеру: "... Я потерял... ту, кто была смысл моей жизни, моя вдохновительница. Насколько раньше моя жизнь была "легка"...теперь полна трагедий ".
Белла сыграла огромную роль в формировании мировоззрения Шагала. После поездки Шагалов в Вильно в 1930 г. Белла написала на идиш книгу воспоминаний о своем детстве и юности "Горящие огни"
После войны Шагал с дочерью вернулись во Францию. Ида много раз приезжала в Москву и бывала у нас. Я посетил Иду, тяжело больную, в Париже в 1989 г. Она умерла в 1995 г.
В течение многих лет имя Шагала на его родине было почти неизвестно. В 1973 г. была устроена выставка картин Шагала в Москве в Третьяковской галерее.
С 1991 г. в Витебске ежегодно проводятся Международные Шагаловские дни. В 1992 г. в Витебске были открыты памятник Марку Шагалу, мемориальная доска и музейная экспозиция в доме, где он жил.
В 1994 г. в Москве впервые вышел русский текст книги Шагала " Моя жизнь " с авторскими иллюстрациями. Эта книга была написана Шагалом по-русски и издана в Париже в 1931 г. во французском переводе Беллы Шагал.
Мой отец
Мой отец Абрам Самойлович, (1892-1980) был самым младшим ребенком в семье Розенфельдов, родился в Витебске. Когда отцу было 8 лет, дед отправил его учиться в город Скопин Рязанской губернии. К этому времени дед уже понял необходимость русского образования для своих детей, но поступить мальчику-еврею в Витебскую гимназию было трудно из-за процентной нормы и большего конкурса. В Скопине жил знзкомый деда еврей- часовщик к нему и поехал Абраша. Отец рассказывал, как ему было трудно в первые годы в русской школе, пока он не научился выговаривать раскатистое русское " р ". После учебы в реальном училище отец прекрасно говорил по-русски.
Реальные училища отличались от гимназий тем, что в них не изучали латынь и греческий язык. После окончания реального училища ни принимали в университет, поступить можно было только в технический или коммерческий институт. Как и его старшие братья отец любил философию и экономику. Иногда в шутку он называл себя " величайшим философом XX столетия ". Он был способен и к математике, стиль мышления которой сродни стилю мышления философии и экономики, но учитель математики отбил у него интерес к этой науке. Я не сомневаюсь, что если бы отец окончил гимназию и университет, то стал бы известным математиком. Отец сочувствовал социал-демократическому движению в котором участвовали брат Яков и сестра Анна. Отец рассказывал мне, что когда учитель физики говорил об эксплуатации какого-нибудь прибора, он всегда добавлял: "это не та экплуатация, о которой Вы, Розенфельд, думаете".
