Позже, в связи с вопросами теории относительности, А. П. Котельников разработал геометрию галилеева пространства.
Упражнения по теоретической механике у нас вел Р.С. Шафаревич, отец академика И.Р. Шафаревича.
Черчение и начертательная геометрия
На верхнем этаже под самой крышей находился очень светлый зал, в котором стояли чертежные столы, на которых на листах ватмана мы работали многие часы. Теоретическую основу черчения составляла начертательная геометрия, которую нам читал Н.Н. Брызгалов. Кафедрой начертательной геометрии и черчения заведовал профессор Глазунов.
Другие профессора МЭИ
Физику нам читал Юлий Борисович Барац, прекрасный физик. В 1937г. он был арестован и объявлен "врагом народа". Ta же судьба постигла нашего профессора политэкономии Габора Фаркаша, венгерского коммуниста.
Теорию машин и механизмов нам читал С.И. Артоболевский, брат академика И.И. Артоболевского. Сопротивление материалов - профессор Г.С. Проктор, известный специалист по теории упругости. Упражнения по этому предмету вели будущие академики А.Ю. Ишлинский и Ю.Н. Работнов.
Теоретические основы электротехники в МЭИ читали К.А. Круг и его ученики. Теорию электрических машин я слушал у профессоров Бориса Петровича Апарова и Евгения Васильевича Нитусова.
Литературный кружок МЭИ
На 1-м курсе я проводил много времени в институтском литературном кружке, которым руководили студент Электрофизического факультета Валерий Мазлах и поэт Александр Раскин. Кружок работал при редакции институтской многотиражки "Энергетик", редактором которой был студент Миша Чиликин, впоследствии ректор МЭИ.
Из участников кружка стал извесным поэтом Василий Захарченко. Защитив диссертацию на степень кандидата технических наук, он многие годы был редактором журнала "Техника молодежи". Поэт и изобретатель Владимир Орлов также стал кандидатом технических наук и много лет был научным обозревателем газеты "Правда".
Однажды я показал Орлову четверостишье В час, когда знамя взвивается Сталина, Образ коммунизма пред нами привстал Нежно кладу на весов я хрусталины хрустящее имя Христа.
Володя тотчас же ответил мне эпиграммой Я Ваши стихи прочитал, и сразу мне сделалось весело, Когда миллиграммы Христа Сто тонного Сталина взвесили. Что ж, измерять людей по весу, В этом, конечно, Вы сильны, Но все же скажу: Вы повеса, И даже больше - Висельник.
Но меня не убили (никто не донес), и я дожил до таких времен, когда "веса" Христа и Сталина стали совсем другими.
