Радость от покупки была так велика, а надежда на «новую оттепель» настолько реальна – ведь Альтмана не издавали больше полувека, кроме портретов Ленина, да и то в сборниках и часто без авторства, – что мой Натан забыл обо всем и бросился домой.
– Людка, – закричал он с порога, – посмотри, что я купил! – и протянул ей альбом.
– Где кефирчик? – спросила Людка с прямотой еврейской мамаши и ударила Натана альбомом по голове.
Через месяц они развелись. А через двадцать лет и вовсе все трое оказались в разных странах. Когда тебя не понимают – вместе лучше не жить!
С тех пор Натан Альтман стал для меня не просто художником, не просто символом эпохи Серебряного века, автором портрета Анны Ахматовой: Альтман после порушенной семейной жизни моего друга стал для меня однозначно не ординарной фигурой, а – замечательной.
* * *
После окончания института я и мои институтские однокашники Юра и Женя решили поздней осенью съездить на охоту в Архангельскую область. Готовились обстоятельно. Юра созвонился с Архангельским охотобществом, заказал путевки и лицензии, взял рекомендательные письма от нашего городского общества охотников; Женя подготовил свою «Победу»: в багажник была положена запасная коробка передач, коленвал и еще много всяких железяк.
Ехали не торопясь. Отдыхали. Заглянули в Суздаль – погуляли. Заночевали в районе Петушков – свернули с трассы в кусты придорожной акации, разложили сиденья, постелили спальники и выпили бутылочку «Рябины на коньяке», закусив батоном и плавлеными сырками.
Вторую ночь провели в мотеле «Тверь». Слово-то какое для 1970-х – мотель! Машина стояла в гараже, за ночь ее помыли. С утра тронулись в путь. Слушали «Спидолу», переделанную на шестнадцати– и девятнадцатиметровые диапазоны – не зря все трое радиофак окончили. От Калинина до Ленинграда несколько раз обгоняли один и тот же «Форд Линкольн», когда тот вставал у обочины. Две дамы и господин, иностранцы – их сразу отличишь по ярким одеждам, – пили из горлышка виски «Джонни Уокер» – они с этой бутылкой пол-Европы проехали, а допьют ее у себя дома.
В Питере ночевать не стали. Поехали в дачный поселок Репино, хотя ничего о нем не знали, но слышали, что это недалеко от Ленинграда и там красиво. В Репине нам удивительно повезло: быстро отыскали маленькую, уютную – обкомовская же! – гостиницу. Проживающих – никого. Администратор, портье и горничная были нам даже рады. Мы оформились, посмотрели номер на втором этаже и спустились в буфет, где чудно поужинали: сосиски, пиво, эклеры – пища руководящих работников. Перед тем как лечь спать, наш заботливый Юра решил, что легкомысленно оставлять дорогие бельгийские ружья в плохо запирающейся машине. Как бы того… Мы спустились, забрали оружие и спокойно вернулись. Я заметил, проходя мимо администратора, что у него очень широко открылись глаза, но понял почему только через десять минут, когда к нам в номер постучали и без приглашения вошли четыре крепких паренька, двое из которых предъявили удостоверения майоров КГБ. Дальше все было обычно: познакомились, поговорили, позвонили, пожурили, посоветовали. Ситуация оказалась смешной, но в течение двух часов ни мы, ни они не смеялись.
