Мы с Натаном в тот день встретились на Мытном рынке.
Натан был городской достопримечательностью. Лучший в Нижнем настройщик пианино, он пользовал не только нужных директоров магазинов, но и всех заезжих знаменитостей, готовя им инструменты перед выступлениями в городской филармонии. Дома у него была папочка, куда он складывал программки с теплыми словами от всяких Рихтеров и Эмилей Гилельсов. А уж виолончелиста Ростроповича, которого министр культуры Фурцева сделала временно «невыездным» и который в те годы чуть ли не перебрался в наш город жить, так часто он здесь выступал, Натан всегда называл «мой друг Слава». И это действительно великий музыкант Слава в каждый свой приезд заходил к Натану поболтать. Натан же, добрая и чистая душа, водил Славу, начинающего коллекционера, по разным дворянским старушкам: Приклонским, Лебским, Штефко. И Слава честно покупал у тех какие-то фарфоровые статуэточки, серебряные, с живописной и перегородчатой эмалью шкатулочки, а также всякую мелочь, вроде запонок работы какого-нибудь Михаила Перхина.
В благодарность за эти мелкие услуги Ростропович, заикаясь, одаривал Натана всякими политически-артистическими сплетнями. Это с легкой руки Натана пошла гулять история, как Ростропович с местным дирижером Изей Гусманом посылали телеграмму.
Как-то поздно, уже после концерта, гуляли они по Свердловке, и вот, часа в два ночи, Мстислав Леопольдович говорит Израилю Борисовичу: «Пойдем, пошлем телеграмму моему другу Вилли Брандту, поздравим его с ратификацией договора о признании границ с ГДР. Считай – сегодня закончилась наша Великая Отечественная война».
Приходят они в спящий Дом связи и заполняют телеграфный бланк. Текст: «Бонн. Канцлеру Вилли Брандту. Поздравляем ратификацией договора. Растропович. Гусман». Протягивают его молоденькой девушке в окошечке, и та, трезво, прочитав текст, им говорит: «Товарищи, так нельзя – адрес надо полностью, а то не дойдет». Слава, заикаясь и улыбаясь, ей пытается объяснить: «Милая девушка, дойдет, канцлера Вилли Брандта в Бонне знают все». А та серьезно им отвечает: «Не знаю, не знаю… Вчера тоже тут посылал один телеграмму в Семенов какому-то Саше Заводову, говорил, что его в Семенове знают все, а телеграмма-то не дошла!»
Так вот: на рынке я покупал сметану, лук и хлеб, а Натан у кого-то из-под полы выворотил кусочек осетрины, чтобы пожарить себе любимому. Увидев меня, Натан обрадовался, и мы пошли по Свердловке, болтая о том о сем, пока не оказались в центре озабоченной кучи народу, неожиданно полюбившей Жорж Санд.
