В «Литературной энциклопедии» можно прочитать, что впервые Б. Л. Пастернак опубликовал свои стихи в сборнике «Лирика» в 1913 году. Сейчас у меня на столе лежит эта книга с причудливым замысловатым орнаментом работы С. Боброва. Открываю и читаю на шмуцтитуле бисерным почерком: «Дорогому Борису Александровичу Садовскому от книгоиздательства “Лирика”. Март 1913. Участники “Лирики”». Далее идут подписи: Юлиан Анисимов, Николай Асеев, Сергей Бобров, Борис Пастернак, Сергей Раевский, Алексей Сидоров, Вера Станевич. Так как Борис Садовской был составителем этого сборника, то можно предположить, что это вообще первый дарственный автограф, который поставил на книге Пастернак как поэт!
Борис Александрович Садовской, наш земляк-нижегородец, был значительной фигурой в русской литературе начала века, и многие любители с удивлением не нашли его фамилии среди участников сборника «Дятловы горы», посвященного 750-летию г. Горького. Им интересуются горьковские собиратели, и в их коллекциях есть много его автографов, писем и рукописей. Тогда, в 1913 году, когда умиравший символизм, к которому в некоторой степени примыкал и Садовской, подыскивал себе молодых и талантливых преемников, Борис Александрович был одним из влиятельных людей в литературных кругах Москвы. И он приложил немало усилий, чтобы издательство символистов «Мусагет» начало издавать альманах «Лирика» для молодых, начинающих поэтов. И вот в 1913 году вышел этот первый и единственный сборник, открывший для нас имена Асеева, Пастернака, Станевич (будущей переводчицы «Джен Эйр», Фейхтвангера, Кафки).
Издательство просуществовало недолго, хотя в планах его были и новые сборники, и переводы Р.-М. Рильке, и книга статей Б. Пастернака «Символизм и бессмертие», и многие другие – все это оказалось неосуществленными планами. В 1914 году и Пастернак, и Асеев, и Бобров, одетые в латы футуризма, отвергли символизм как свое начало и организовали издательство «Центрифуга». Но строки из этого сборника навсегда остались классикой для любителей поэзии ХХ века.
Февраль. Достать чернил и плакать.
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Результат этой газетной заметки не заставил себя долго ждать: Игорь Сергеев пришел ко мне в день публикации поздно вечером напуганный, оглядывающийся и с бутылкой «Вермута» в кармане. Он прошел прямо на кухню и попросил закрыть дверь.
