Мы поехали по Берлину, проскочив торговую Курфюстердам и выйдя куда-то к новому району больших магазинов и ресторанов. Берлин, он большой, а мы ехали и ехали.
— Я хочу показать тебе настоящую немецкую еду, — переключил скорости миллионер. — Но она, эта еда, на уличных стойках, где продают сосиски с горчицей. Это что-то…
Мне было все равно. Тем более, бывая в Германии не раз, что такое немецкие сосиски с горчицей я знал также хорошо, как свиной стейк с кислой капустой.
— И здесь, и там лотки почему-то закрылись — раздраженно сказал миллионер, выкручивая раритетный «форд», образца 1928 года, с главной дороги на какой-то бульвар — Посмотрим еще в одном месте…
Мы крутились по центру уже где-то полчаса. Но сосисок с горчицей, похоже, больше в Берлине нигде не было. Приятель ловил взгляды прохожих, насыщаясь. А мне почему-то захотелось выскочить на улицу, пройтись с людьми мимо витрин. Но миллионер не отпускал.
— Знаете — надавил он на газ — Не судьба, выходит, с сосисками. Давайте лучше встретимся в ресторане, недалеко от вашей гостиницы. Часов в семь. Там на втором этаже есть уютные отдельные столики. Это китайский ресторан с великолепной кухней. Вы любите китайскую кухню?
— Я люблю всё…
Мне уже было весело.
— И всех, — вставил свое знакомый, явно расстроенный. Облом, он и в Берлине черный.
— Ну, и отлично, — успокоился миллионер. — Я приду с женой, там и посидим спокойно. Постарайтесь быть в своем номере после пяти.
Свой телефон он не оставил. Миллионеры, они же «шифруются», мало ли кто…
Мы разъехались — каждый в свою сторону. А куда же еще? Я прогулялся, отдыхая, и снова выпил кофе. С булочкой. Берлин — замечательный город, спокойный, безопасный и доброжелательный. Есть не хотелось — хотелось жить. Всю работу, и запланированную, и экспромт, я уже сделал в Берлине и Кельне. Достаточно. Вечер и завтрашний день можно отдать только себе.
После пяти часов миллионер позвонил и сообщил, что у него возникли какие-то несоответствия планов с женой. Поэтому сегодня ресторан отменяется и он приглашает меня на завтра, часам в двенадцати, на его большую жилую яхту, за городом, где он намерен дать не какой-то там китайский, а лично свой обед на террасе, под парусом.
— Вы обедали под парусом? — почему-то спросил он, видимо, чтобы я оценил необычность приглашения.
— В Германии еще не обедал — заценил я. И пошел ужинать к китайцам.
Знакомый тоже больше не звонил, впечатлительный, и не появился до самого моего отъезда. Пропал.
