— Почему же тогда вокруг так много ненависти друг к другу?
— Потому что мы продолжаем жить в эпоху фанатизма, который распоясался и бушует во всем мире. Налицо сегодня такая волна в исламе, есть в христианстве и, к сожалению, такая же волна есть в иудаизме. И у крайних «слева», и у крайних «справа».
Есть такие вегетарианцы, которые готовы съесть живьем любого человека, который ест мясо. Так же есть пацифисты, которые с удовольствием пустят мне пулю в лоб, только потому что у меня иные мысли о том, как установить и построить мир в этом мире. Я думаю, что этот ген фанатизма существует в каждом человеке. Бывают такие периоды, когда он вырывается из-под контроля и начинает буйствовать. И мы как раз живем в такой период.
— А как вы относитесь к глобализации? Она-то, вроде, призвана объединять и сглаживать?
— Смотря какая… Если глобализация призвана построить единую мировую семью, то это хорошо. Но, когда она не более, чем иное определение общественного дарвинизма, борьбы за выживание, добра не жди. У глобализации есть и лик великой надежды, и личина зла. И проблема не в форме. Неважно, что люди едят во всем мире: тот же «макдональдс», или итальянскую пиццу, или фалафель, наш национальный продукт. Не это влияет негативно. Национальные, аутентичные культуры стираются и это очень жаль.
Меня серьезно беспокоит, что происходит инфантилизация всей мировой культуры, постоянная промывка мозгов, которая непрерывно ведется с помощью рекламы. Когда огромные мегафоны, которым позавидовали бы и Геббельс, и Жданов, дни напролет, бесконечно, убеждают нас только в одной вещи — купите, купите, купите… Это и есть страшный процесс инфантилизации, превращающий весь мир в единый детский сад. Там едят — что скармливают. И верят, что говорит старшая нянечка. И ничего особо не хотят, кроме возможности поиграть в игрушки. И это совсем не потому, что Иисус когда-то сказал — Будьте, как дети, и вы будете счастливы. А потому что дети — самые замечательные потребители, они готовы купить абсолютно все, что им предложат. И принимать это, как норму.
Тысячи лет человечество боролось, чтобы достичь какой-то зрелости, а нынешний глобальный детский сад, с новыми техническими возможностями, возвращает нас к младенческому возрасту. Но этот младенческий возраст человечества очень жесток, в нем нет ни сострадания, ни жалости.
— Ну и кто слушает сегодня писателей, когда пришло время пиарщиков, рекламщиков, менеджеров, а то и моделей?
