Но теперь Леня понял, что рано расслабился. Зря понадеялся на Володины возможности. Володя — просто актер, больной, несчастный, одинокий человек. А сам он, Леня, — гнида и стукач! И нечего себя обманывать и оправдываться. Самая настоящая гнида!
В дверь постучали. Леня открыл не спрашивая. Он знал, кого увидит, и не ошибся. На пороге стоял Бехтеев.
— Не приглашаешь?
— Проходите, — Леня посторонился.
Бехтеев вошел. Огляделся, куда бы присесть. Леня убрал с кресла свой дипломат, но гость садиться передумал. Несколько секунд он постоял, рассматривая свои ботинки, и, подняв глаза на Леню, тихо и совсем буднично спросил:
— Леня, что за лекарства?
— Не понимаю.
— Он болен?
— Чем?
— Это я тебя спрашиваю — чем?
— Виктор Михайлович, я же не доктор! — уныло протянул Леня.
Михалыч произнес, упирая на каждое слово:
— Он принимает наркотики?
— Як этому никакого отношения не... — Леня осекся, но было уже поздно.
Михалыч улыбнулся:
— Ладно. Работай.
Он повернулся, собираясь уходить. Леня схватил его за рукав:
—А когда вы их?.. То есть нас... Ну, чтобы я знал... Когда билеты будем жечь, наверное?.. Как мне-то быть? Вы же задержите?
Михалыч отстранил от себя Фридмана:
— Леонид, меньше знаешь — крепче спишь!
— Но его тут на день рождения зовут. Ехать?
— Много вопросов. Делай все как обычно.
Михалыч вышел в коридор. Фридман закрыл дверь на ключ и с ужасом уставился на телефон. Затем осмотрел весь номер, сел на кровать и схватился за голову...
* * *
Михалыч не спеша возвращался на коммутатор. Ему хотелось бежать, немедленно начинать действовать. Однако он специально шел медленно, почти торжественно, стараясь успокоить дыхание и замедлить биение сердца. Теперь он точно получит признательные показания от гастролера.
«Его надо задержать за употребление и хранение наркосодержащих препаратов. Подержать в камере пару суток, а потом помахать перед носом ампулой — и будет любое признание. Только бы не сорвалось! Только бы эта Татьяна приехала!»
Михалыч заглянул на коммутатор гостиницы:
— Гена, а ну выйди.
Геннадий послушно выбрался к нему в темный предбанник.
— Слушай меня, — заговорил Михалыч. — Возьми двоих ребят потолковее, машину и езжай в Ташкент. Самолет из Москвы садится где-то в обед. Пассажирка —Татьяна, лет двадцати, думаю красивая. Захочет ехать на машине до Бухары. Все, больше ничего не знаю. Вычислишь ее, задержишь с багажом, и сразу—звонок мне. Работай.
Гена кивнул. Михалыч наконец отправился в свой номер — спать.
