Высоцкий. Спасибо, что живой | страница 35
Глава восьмая
НЕФЕДОВ
Москва, 28 июля 1980 года
Толя не сразу понял, почему на него никто не смотрит и почему никто с ним не разговаривает, как будто и нет его вовсе. Сначала он думал, что завидуют. Ведь это он, Толя, оставался с ним до последнего. «Нет, на зависть не похоже...» Все шарахались от него, как от прокаженного.
Никто из Володиных друзей его, Толика Нефедова, и при жизни-то Володи за человека не считал. Так, ходит какой-то лекарь-аптекарь. Мирились, как с неизбежностью. Кто-то ведь должен был делать то, что делал он. И рисковать, и брать ответственность на себя, и с того света вытаскивать, и «лекарство» доставать. Толя большого уважения к себе и не требовал, но некоторые с ним даже не здоровались.
Вообще, все Володины друзья друг друга недолюбливали. Так уж вышло. Но сейчас, когда Володи не стало, все объединились: никаких больше обид, никаких проблем. Пришли люди, которых сам покойный даже на порог в последние годы не пускал. И только один он, Толик, по-прежнему изгой.
В день похорон ему стало ясно: все винят его в смерти Володи.
Из толпы, окружившей театр, выкрикивали: «А вы где были?», «Как вы допустили?», «Вы ведь его друзья! Что вы наделали?!. Толя поднял глаза и увидел — все смотрят на него. Не те, кто кричал, а те, кому кричали.
Он вошел в неосвещенное фойе, обвел глазами собравшихся. А они отворачивались или же упирались взглядом в переносицу.
«Кто и где был — не знаю. А я был рядом. Куда смотрел? Да туда же, куда и вы все, — себе под ноги. А что было делать? Как помочь человеку, который не хочет, чтобы ему помогали? Да нет... Хочет. Но еще больше хочет чего-то еще... Неизвестно чего. Чего сам не знает. Чего нет вообще».
Он, Толя Нефедов, до конца жизни будет гордиться, что это он был с Володей при последнем его вздохе. Дата историческая — 25 июля 1980 года. «А вы, крикуны, где были?»
— Ты тоже считаешь, что я виноват? — спросил он у Пяти Леонидова, но тот отвернулся, обратившись к кому-то со словами: «В сторону, в сторону венки. Тут пойдут люди». И растворился в толпе.
Толя скрипнул зубами и пошел курить в зрительский туалет.
«Ничего. Когда-нибудь поймут и спасибо скажут. Сейчас не время. Сейчас надо молчать. Сейчас оправдываться — только хуже делать. Ему и близким. Вон сколько народу! Вся страна! Можно и стерпеть выкрики непонимающих, обезумевших от этой смерти людей. Да. Смерть—так смерть!»
Толя нагляделся на нее за семнадцать лет работы в реанимации. И только сейчас начал ощущать ее как реальность. Она — реальное существо. Она подкрадывается и вырывает человека из рук его друзей и близких. Она подбирается, когда все расслабятся, когда сон закрывает глаза, когда все вроде бы сделано, чтобы не было ее. Смерть вовсе не черная... Она, как зайчик солнечный, ослепит на мгновение — и все. Поздно! Хватились, а уже кончено!