— Ребекка, на кассу! Ребекка, на кассу! — раздается из микрофона.
— Что вы делали в среду вечером?
— Я была в Египте с моим мальчиком. В Хургаде.
«Загар оттуда», — догадывается Малин.
— Решились в последнюю минуту, этот мороз сводит меня с ума. Домой мы вернулись в пятницу.
Допив кофе, Малин встает.
— Думаю, это все, — бормочет она. — Нам пора.
Простил ли я тебя, сестра?
Все это началось не с тебя и закончилось не тобой, так есть ли мне что прощать?
Раскладывай же свои яблоки и дай своему ребенку такое воспитание, которого мы с тобой не получили. Дари ему любовь. Он плоть от плоти твоей.
Я не могу позаботиться о тебе, но я могу видеть тебя с высоты своего полета, куда бы ты ни направилась.
Я поглощал доброту Марии Мюрвалль, как скугахольмские бутерброды, копченую колбасу или несоленое масло. Я мылся, как она велела, гладил свои брюки, слушал, чему она учила меня, верил тому, что она говорила о человеческом достоинстве. Но о каком достоинстве можно вести речь после того, что случилось в лесу?
О какой чистоте?
О какой ясности?
Ты должна парить здесь со мной, Мария, а не сидеть там, где ты сидишь.
Разве я не прав?
Не должны ли мы все парить, лететь вперед, как та зеленая «вольво» там, внизу, на шоссе.
Пригород Хюскварна.
Здесь производятся газонокосилки, винтовки на лося и дробовики для всех видов охоты. Спичечный тролль[36] глядит на озеро Веттерн. Здесь утонул Йон Бауэр,[37] когда паром потерпел крушение. И никакой тролль не спас его.
Не в этих ли дремучих лесах обрел покой его дух?
В салоне никакой музыки — Малин запретила. Двигатель заикается, напоминая ей, что пора зарядить мобильник.
Снова голосовая почта.
«У вас новое сообщение».
«Это Эбба Нильссон, секретарь социальной службы. Вы искали меня вчера вечером. Сегодня я дома в первой половине дня. Перезвоните мне, если вам не трудно».
Используйте информацию, перезвоните по номеру…
Один, два, три сигнала.
Опять никого? Нет…
— Да. С кем я говорю?
Писклявый голос, словно между связками отложился жир. Малин представляет себе Эббу Нильссон: низенькая полная дама пенсионного возраста.
— Это Малин Форс из полиции Линчёпинга. Мы пытались связаться с вами.
Пауза.
— И чего вы хотите?
— Речь идет о Бенгте Андерссоне. Одно время вы опекали его?
— Да, это так.
— И вы знаете, что случилось?
— Конечно, это не обошло меня стороной.
— Вы можете рассказать о Бенгте?
— Боюсь, совсем немного. К сожалению. Когда я работала в Юнгсбру, он приходил только один раз. Невероятно застенчивый, но это неудивительно, ему ведь приходилось непросто, потому он и был таким… каким был.
