— Дар? — с сомнением переспрашивает Бёрье.
— Да, сила, чтобы видеть и воздействовать.
— То есть сейд?
В доме холодно. Это старая ферма восемнадцатого века, которую Рикард Скуглёф, по его собственным словам, отремонтировал. «Обошлась недорого, зато продувается насквозь».
— Сейд — это название магической техники. Но силу нужно применять осторожно. Она отнимает ровно столько жизни, сколько дает.
— А зачем вам сайт о сейде?
— Для них. Мы утратили истинные корни своей культуры. Но остались мои товарищи…
Рикард Скуглёф, будто крадучись, переходит в другую комнату. Они следуют за ним.
Потертый диван у стены и гигантский черный монитор, установленный на блестящей поверхности покрытого стеклом стола, два жужжащих системных блока на полу, рядом современный офисный стул, обтянутый черной кожей.
— Товарищи? — переспрашивает Юхан.
— Есть люди, которых интересует и сейд, и наши древние пращуры.
— И вы встречаетесь?
— Несколько раз в году. Между встречами мы общаемся на форумах и по электронной почте.
— И много вас?
Рикард Скуглёф вздыхает, останавливается и смотрит на гостей.
— Если хотите поговорить еще, пойдемте со мной в хлев. Я должен накормить Сехримнира[32] и остальных.
Куры кудахчут, бегая из угла в угол. В хлеву еще холодней, чем в доме, стены плохо оштукатурены, в углу прислонена пара беговых лыж.
— Любите ходить на лыжах? — спрашивает Юхан.
— Нет, не люблю.
— Тем не менее у вас пара новых лыж.
Рикард Скуглёф не отвечает, направляясь к животным.
— Здесь черт знает сколько градусов ниже нуля! — возмущается Бёрье. — Ваше зверье замерзнет насмерть.
— Ничего подобного, — отвечает Рикард Скуглёф, бросая курам корм из ведра.
Вдоль стен расположены два стойла — в одном упитанный черный поросенок, в другом бурая с белыми пятнами корова. Оба едят, поросенок довольно хрумкает зимними яблоками, которые только что получил.
— Если вы думаете, что я назову имена товарищей, которые бывают на наших встречах, то ошибаетесь. Вы сами должны найти их. Хотя это ничего вам не даст.
— Откуда вы знаете? — спрашивает Юхан.
— Такими вещами интересуются только безобидные юнцы да одинокие старики, у кого больше ничего не осталось в жизни.
— А вы сами? У вас в жизни есть еще что-нибудь?
Рикард Скуглёф показывает в сторону животных:
— Хозяйство да эти проказники, быть может, дают мне в жизни больше, чем имеют другие.
— Я не это имел в виду.
— У меня дар, — поясняет Рикард Скуглёф.
— Что за дар? Расскажите подробнее.
Бёрье вопросительно смотрит на стоящего перед ним человека в холщовой одежде. Рикард Скуглёф отставляет в сторону ведро с кормом, взирает на них, и лицо его искажает презрительная гримаса. Он отмахивается, явно не желая отвечать на вопрос.
