– Сам понимаешь – первый ряд для боссов, второй – для шишек поменьше, третий для нас.
Павел насмешливо уточнил:
– Что, мечтаешь о первом ряде?
Юрий согласно кивнул взлохмаченной головой:
– Плох тот рядовой…
Похвалив друга за упорство, Павел, чуть приподнявшись, принялся озабоченно осматривать зал. Не увидев ту, что искал, разочарованно опустился обратно на сиденье. Юрий, в это же время высматривающий знакомую аспирантку с юрфака, увидел ее на втором ряду с доцентом этого же факультета, тоже недовольно откинулся на спинку и зло пробормотал:
– Ну, к чему им нищие аспиранты, им кандидатов с докторами подавай!
Прерывая его жалобы, на сцену вышли парень в смокинге и девушка в длинном вечернем платье, и концерт начался.
Молодежь живо реагировала на шутки, понятные только посвященным, бурно поддерживала выступающих, а Павел откровенно томился. Пришедший сюда с совершенно другими намерениями, он с нескрываемым скепсисом смотрел жизнерадостные выступления студентов. Он не терпел самодеятельность ни в каком виде. Его раздражали и сценки из студенческой жизни, и песни под гитару, и КВНовские розыгрыши.
Он открыто морщился и зевал, думая, что мог бы провести время с гораздо большей пользой. В конце концов вовсе перестал смотреть на сцену, устроился поудобнее, сложил руки на груди и закрыл глаза, терпеливо ожидая конца мучений.
Внезапно зазвучал знакомый голос. Встрепенувшись, он быстро выпрямился и широко открыл глаза. На сцене с гитарой в руках стояла Жанна в джинсах и синей кофточке с гитарой в руках. Приятным, не очень сильным голосом она пела романс.
Дыхание так перехватило, что Павел смог вздохнуть далеко не с первой попытки, и не сразу понял, что она поет. Но вот ухо выхватило «белой акации гроздья душистые», и сердце вдруг сдавило болезненное сожаление. Эх, сегодняшние бы его мозги вложить в ту бестолковую голову!
Она спела одну песню, поклонилась, собираясь уйти, но зал взорвался бурными аплодисментами, и ее не отпустил. Павел не хлопал, боясь пропустить малейший ее жест. Подчиняясь просьбе зала, Жанна запела еще одну красивую, но очень печальную песню, и ему захотелось виновато опустить голову. Ей еще настойчиво хлопали, но на сцену вышли конферансье и стали продолжать концерт.
Павел принял прежнюю позу, и перед его закрытыми глазами тут же всплыл четкий, как фотография, облик Жанны. Она почти не изменилась за прошедшие два с половиной года. Такая же нежная и красивая. Спохватившись, что не записал ее выступление на сотовый, досадливо прикусил нижнюю губу.
