Дед вырос в условиях скромного достатка в центральном районе штата Нью-Йорк. Его отец Уильям Рокфеллер практически не жил в семье и был человеком с темным прошлым, однако мать Элиза Дэвисон Рокфеллер, фактически вырастившая деда, его братьев и сестер, была исключительно набожной и принципиальной женщиной.
В наш светский век нам трудно понять жизнь, которая в такой степени направлялась религиозной верой. Для многих жизнь в соответствии с запретами баптистской веры, не позволяющей пить, курить и танцевать, выглядит как болезненно мрачное существование. Однако дед следовал с легкостью и даже радостью заповедям своей религии, всему тому, что показалось бы нам таким тягостным. Он был наименее мрачным человеком из всех, которых я когда-либо встречал; он постоянно улыбался, шутил и рассказывал анекдоты с неожиданной концовкой. Часто во время обеда он начинал тихо напевать один из своих любимых гимнов. Он пел не для кого-то специально; он пел так, как будто из него изливалось ощущение мира и удовлетворенности.
Будучи мальчиком, я иногда ходил вверх по склону холма из Эбитон-Лодж - дома своих родителей - в Кикуит, чтобы позавтракать или пообедать с дедом. Расстояние составляло около четверти мили. На завтрак дед всегда ел овсяную кашу, однако с маслом и солью, а не со сливками и сахаром. Он ел очень медленно, очень тщательно пережевывая взятую в рот порцию, поскольку полагал, что это серьезно способствует пищеварению. Он говорил, что необходимо пережевывать даже молоко, что он и делал!
Трапезы деда редко проходили в одиночестве. Друзья и партнеры, многие оставшиеся с Кливлендского периода его жизни, часто оставались у него, иногда на длительное время. Трапезы были длительными и неспешными, а беседы за столом - приятными и неофициальными. Деловые вопросы не обсуждались никогда; напротив, дед часто шутил с миссис Эванс, своей кузиной, длительное время выполнявшей обязанности экономки, полной и доброй женщиной, и она отвечала на его шутки в том же ключе. Несколько раз я также обедал в Кикуите в обществе деда. После трапезы все переходили в гостиную, гости участвовали в разговоре, а дед тихонько дремал в своем кресле. Он всегда уходил спать очень рано.
В другие дни дед любил играть в карточную игру под названием Нумерика. Карты были квадратными, причем на каждой из них была только одна цифра, игра предназначалась для испытания и улучшения математического мышления. В этой игре дед всегда банковал, а выигравший в каждом кону получал десятицентовую монету, проигравшие - по пять центов.
