— Ну в общем… видите ли, маленькая Венеция обвиняет вас в…
Услышав, что обожаемая сестренка обвиняет его, — в чем бы там ни состояло обвинение — Барт ошарашенно вытаращил глаза.
— Обвиняет в том, что… ну, вы понимаете, на своем детском жаргоне… что вы ей показывали… Вы, может быть, приверженец нудизма?
— Не понял, — признался Барт.
— Венеция сказала Жозиане Морлеван, что она видела вашу «письку». Вот.
Лоранс перевела дух. Барт пожал плечами.
— Ну да, было дело, — сказал он, словно не понимая, о чем тут столько говорить.
— Вот как? Значит, вы признаете, что…
Барт нахмурился. До него только сейчас дошло, какое над ним нависло обвинение.
— Oh, boy! — воскликнул он. — Да девчонка просто забрела ко мне в спальню! А я собирался в душ! У меня спальня не запирается.
Он был чуть ли не в панике.
— Послушайте… вы мне верите? Это вышло не нарочно! Хоть Симеона спросите, он там тоже был.
— О, так и он тоже? — удивилась судья.
— Ну да, и Моргана! Они все вперлись ко мне в спальню. Oh, boy! А я в душ собирался.
Он чуть не плакал.
— Ну конечно, я такой сякой, порочный, да? Вы не хотите доверить мне опеку! Я ведь вижу, что вы замышляете!
— Ничего я не замышляю, — возразила Лоранс. — Это ваша сводная сестра…
— Которая? Венеция или Жозиана?
У Лоранс голова пошла кругом. Острый приступ гипогликемии в конце рабочего дня. Ей необходимо было съесть немного шоколада.
— Подождите, дайте я сяду, — прошептала она.
— Ну вот, — буркнул Барт. — У вас-то что, беременность или лейкемия?
— Что вы несете? — возмутилась судья.
— Да так, ничего, — рассеянно отозвался Барт. — Просто Эме беременна, а у Симеона лейкемия.
— Что? У Симеона…
— А, вы не в курсе? — светским тоном обронил Барт. — Я сам только в субботу узнал.
— Не может быть! — отказывалась верить Лоранс. — Выдумываете сами не знаете что!
— Спросите у моего врача, д-ра Шалона. Все как с тем душем. Чистая правда. Я всегда говорю только правду.
Почувствовав угрызения совести, Барт уточнил:
— Не считая случая с Эме. Она правда беременна, но не от меня.
— Простите, — сказала Лоранс.
Она открыла сумочку, вынула плитку шоколада и впервые в жизни прилюдно уступила своей тайной слабости. Бартельми с интересом наблюдал за ее действиями.
— Я тоже больше черный люблю, — сказал он не без зависти.
— Хотите кусочек?
Она отломила два кусочка и протянула ему.
— Хороший сорт, — одобрил Барт, указывая на обертку.
— Давайте заново, все с начала, — попросила Лоранс, восстановив свои силы. — Итак, Венеция…
