Ежедневная побудка в шесть ноль-ноль громкими командами старшин хватала за шиворот их сонные тела, выстраивала в строи взводов, и бросала в пятикилометровые пробежки физической зарядки. Мягкая, покрытая опавшими прошлогодними иглами лапника сосен и елей лесная дорожка трассы утренней пробежки, стала первым и далеко не последним пунктом перечня трудностей, который нужно было научиться преодолевать. Воздух, пропитанный свежестью запахов бодрящего, умытого росой леса, врывался в курсантские лёгкие, раскрывал шире их слипшиеся сонные глаза, готовя тело и разум для работы в рассвете нового дня. Старшина по фамилии Чертков, единодушно прозванный «чёртом косолапым», сокращённо – «Черкосом», здоровенный амбал, легко и непринуждённо, бухая действительно косолапыми ногами, рассекая утреннюю дымку лёгкого тумана, мчался впереди взвода. Он периодически оглядывался, осматривая и пресекая стремление некоторых «рационализаторов» нырнуть в кусты и сократить пробежку до минимальных размеров. Коля Суриков в шапке перегретого пара и пота, выдохшись, плелся в конце бегущего взвода. Он пытался разжалобить и умоляюще заверить своего командира:
- Товарищ старшина! Больше не могу. Вы бегите, а я вас догоню….
- Ча-че-го?! – последовал угрожающий ответ Черкоса. – Суриков, ко мне! Будете возглавлять пробежку взвода.
Уменьшив темп бега, старшина шаг за шагом вывел таки постепенно выровнявшего дыхание Николая во главу взвода, обеспечив преодоление пятикилометровой дистанции пробежки всеми участниками в первое же утро. На подведении итогов дня Чертков втолковывал:
- Коллектив обязан заботиться и оказывать всяческую взаимовыручку отстающим и слабым. Но, возглавляющему и бегущему впереди – орден, последнему – наряд на работу!
Азы воинского воспитания посыпались на новоиспечённых курсантов, как из рога изобилия, к сожалению, сначала чаще в виде наказаний, как правило, внеочередных нарядов на работу и редких похвал – в виде благодарностей. Проступки были мелкими и обуславливались слабым сопротивлением тела и духа их дальнейшему житию в мундире воинских уставов и наставлений. Курсанты были вечно голодными, разбитые некалорийной пищей их желудки кричали: хочу кушать, дайте маминого борща, маминых блинов или хотя бы хлеба, но много! Здоровое тело на свежем воздухе, в поте труда постижения воинской наукой, требовало пополнения энергии и непрерывно громко вопило: хочу есть!
Немного в стороне от палаточного лагеря на небольшой возвышенности размещался столовая – камбуз. Далее, сквозь зелень леса, просматривались несколько домов дачного типа для жилья офицеров. Один рукав раздвоившейся местной дороги упирался в этот своеобразный городок, второй – струился вниз и заканчивался блестящем на солнце, просторным и прозрачным водным зеркалом лесного озера.
