Когда Робин и Бет увидели, что Патрик сидит в инвалидной коляске, они словно язык проглотили. От них нельзя было добиться ни слова, и Джеффри один делал отчаянные попытки поддержать непринужденную беседу. Бетти, больше всех стремившаяся потанцевать, даже не приподнялась за весь вечер.
Бравада Патрика постепенно спадала, ее сменила необыкновенная усталость. Они не пробыли в клубе и часа, когда Бетти неожиданно засобиралась домой. Робин была благодарна подруге за то, что та нашла в себе силы прервать этот вечер. Она понимала, что каждый ее взгляд, направленный в сторону Патрика, был наполнен невыразимой жалостью, и что ему это неприятно. Каждый раз, когда их глаза встречались, Патрик вздрагивал как от удара. Поэтому она почувствовала облегчение, когда Элизабет собралась домой. Джеффри не настаивал. Наоборот, он с неприличной поспешностью подозвал официанта и расплатился. Они вышли на улицу. Мысль о том, что им придется еще ехать до университетского городка, что ей придется сидеть рядом с Патриком в машине, была невыносима Робин.
— Большое спасибо за сегодняшний вечер, но нас не надо провожать. Мы немного прогуляемся, а потом сядем на автобус, — твердо сказала она, храбро глядя Джеффри в глаза. Она чувствовала, что сорвется на крик, если он вздумает настаивать. Джеффри только вздохнул.
— Да, конечно. Я все понимаю. Но ведь мы еще увидимся? — с надеждой спросил он.
— Разумеется, — кивнула головой Робин. Но ни он, ни она не чувствовали уверенности в этом.
Всю дорогу домой Джеффри хранил свирепое молчание. Грейс сразу поняла, что что-то произошло, как только хмурый Джеффри вкатил кресло Патрика в холл. Она встретила их у лестницы, но приветственная улыбка застыла на ее губах, когда она увидела лица своих сыновей.
— Что случилось? — не удержалась она от вопроса, хотя давно уже установила для самой себя правило никогда не вмешиваться во взаимоотношения детей.
— Патрик вел себя сегодня как последний дурак, — процедил Джеффри сквозь зубы.
Грейс вскинула голову. Он никогда не позволял себе говорить о старшем брате в таком тоне. Как ни странно, Патрик, который всегда остро реагировал на любую критику, промолчал.
— Что все-таки произошло? — повторила Грейс более настойчиво. — Патрик? — Она повернулась к старшему сыну. Ее поразило отчаяние, написанное на его лице. Она уже давно не видела такого выражения.
— Джеффри ответил тебе, мама, — устало сказал он. — Я самодовольный эгоист, которому нет дела до других людей. Проводи меня до комнаты, — попросил он брата.
