Армемье не сомневался в виновности Ламбера: из всех троих у него был наиболее веский мотив избавиться от Мариетты, а пьяный он вполне мог дойти до крайности.
— Остались двое экспертов, — прошептал Ломон поочередно обоим заседателям. — Попробуем покончить с ними до перерыва?
Шанс завершить процесс сегодня же все еще был. Утром прокурор заверил, что обвинительная речь займет не более часа, а Жув подготовил выступление часа на полтора-два; таким образом, удастся сегодня закончить процесс или нет, будет зависеть от последних свидетелей и от позиции присяжных.
Гражданского иска семья убитой не предъявляла. Когда полиция в Финистере сообщила матери Мариетты об убийстве дочери, та, пожав плечами, заявила:
— Говорила я Мариетте: ты допрыгаешься!
Она только что не сказала:
— И поделом ей!
На вопрос, согласна ли она оплатить перевозку тела в Финистер, мать ответила:
— При жизни ей там было неплохо; надо думать, и мертвой будет не хуже.
Ей предложили выступить с гражданским иском, объяснили, в чем он состоит, и она недоверчиво спросила:
— А денежки какие-нибудь мне от этого перепадут?
— Даже если суд вынесет приговор в вашу пользу, зять ваш не сможет заплатить: у него нет ни франка.
— Тогда на кой мне все это затевать?
Возможно, сейчас она читает в местной газете отчеты о суде, хотя это маловероятно.
Было без десяти двенадцать; Деланн и Фриссар не настаивали на объявлении перерыва на обед, присяжные тоже не выказывали признаков утомления.
— Пригласите следующего свидетеля.
Им был профессор Ламуре, один из лучших патологоанатомов Франции, непременный участник международных конгрессов. Толстый, низенького роста, неряшливо одетый, он явно не беспокоился о впечатлении, которое производит на окружающих. В это утро профессор был не в духе: пришлось зря просидеть столько времени; к тому же в свидетельской комнате ужасно душно. Однако у него было преимущество перед остальными свидетелями: учитывая важность его занятий, ему было разрешено явиться в суд только сегодня.
— Вы клянетесь говорить…
— Да, клянусь!
— Повернитесь к присяжным и расскажите им…
Ламуре терпеть не мог рассуждать о медицине с людьми, ничего в ней не смыслящими, и не пытался этого скрывать.
— Я полагаю, мне надо изложить соображения, на основании которых я сделал заключение?
— Да, будьте добры.
— Двадцать первого марта меня вызвали…
Это было похоже на месть. Ламуре начал рассказывать еще подробнее, чем Лазар, какому тщательному обследованию был подвергнут труп Мариетты; только после этого судебно-медицинский эксперт произвел вскрытие. Время от времени Ламуре умолкал, громогласно сморкался и снова продолжал рассказ о различных внутренних органах. Это именно он обнаружил, что Мариетта была на третьем месяце беременности: Лазар, заботившийся лишь об установлении причины и времени смерти, пренебрег обследованием матки.
