— Завтра благотворительный фонд устраивает прием. Пойдем вместе? — спросил Вильгельм.
— Что за фонд?
— Помощи сиротам. Собирают деньги для детей стран Восточной Европы.
Виктория помедлила с ответом.
— Хочешь, чтобы я пошла?
— Очень! — Вильгельм локтем крепче прижал ее руку к себе. — Моя семья давно помогает этому фонду. Знаешь, я бы расстреливал матерей, которые оставляют детей в роддомах. Одно дело, когда родители погибают — это судьба, а другое… Ничто не может оправдать такое предательство. Пойдем вместе?
Виктория молчала. Вильгельм остановился, встал перед ней. Виктория опустила голову.
— Не знаю… Боюсь, я не подхожу…
Вильгельм не дал ей договорить:
— Боишься, что наше консервативное высшее общество тебя не примет? Дорогая, даже не думай об этом! С сегодняшнего дня ты будущая баронесса фон Анхальт! Тобой будут восхищаться, тебе станут завидывать!
Виктория смотрела в его лучистые глаза, на его безумно красивое и дорогое сердцу лицо и хотела разрыдаться.
— Я совсем не то хотела сказать, — произнесла она по-русски, зная, что Вильгельм не понимает ни слова. — Я не подхожу на роль благотворительницы для детей-сирот.
— Дорогая, сейчас ты говоришь по-русски, — с улыбкой произнес Вильгельм. — Кстати, я нанял учителя. Начну изучать русский, чтобы мы могли говорить на одном языке. Вернее, на двух! Слушай, я выучил несколько слов: ма-ма, мьяч, стол! У меня хорошо получилось?
Его глаза смеялись, он совсем по-детски гордился своими успехами. Виктория приложила ладонь к его щеке, подтянулась на цыпочках и поцеловала Вильгельма в губы. Легко, одним прикосновением.
— Вы прекрасно говорите по-русски, господин барон, — сказала она по-немецки. — Я вами горжусь!
Он взял ее руку в свои ладони, поцеловал, а затем нежно привлек Викторию к себе со словами:
— А я горжусь своей будущей женой!
— Вильгельм, скажи, а ты мог бы простить мне ложь?
— Ложь? — переспросил Вильгельм и наклонился к Виктории, пытаясь поймать ее взгляд.
— Ложь.
— Какую ложь? Ты о чем говоришь?
— Понимаешь… если бы я тебе солгала о своем прошлом, а потом сказала бы правду, но она была бы не очень… красивая… ты бы мог меня простить?
Виктория нашла в себе силы ответить Вильгельму взглядом на взгляд. Он некоторое время раздумывал, а потом произнес:
— Мог. Если бы эта ложь касалась только твоего прошлого. Того, что было до меня. Ты хочешь мне в чем-то признаться?
Виктория задумалась. Она хотела признаться! Рассказать о сыне. Но не всю правду. Она не станет рассказывать о том, что бросила сына. Признается только в его наличии. Раньше она говорила Вильгельму, что у нее нет детей. Сейчас скажет, что солгала из-за страха, что он ее бросит, а теперь подумала и решила сознаться, что у нее в России есть семилетний сын. Вильгельм обещал простить, он любит детей, а значит — все будет хорошо.
