— И что теперь? — спросила она Наташу.
Та пожала плечами.
— Лучше подождать. Минут двадцать. Ангелина Васильевна добрая, она быстро отходит. А потом идите к ней, только про мышь больше не напоминайте!
— Подождать, так подождать, — проворчала Лиза и пошла в свою комнату. Спорить она не стала, так как хорошо помнила наставления Виктории, что ее тетушка — чопорная особа, которая строит из себя столбовую дворянку и кичится этикетом. Может, так и должны вести себя столбовые дворянки?
Борис Львович покатывался со смеху. Он сидел на краю разостланной кровати и прижимал к лицу подушку, чтобы заглушить хохот. Ангелина Васильевна полулежала на куче подушек, натянув на себя одеяло. Ее лицо не выражало никаких эмоций, однако в глазах бесились веселые чертики.
— Голубушка моя, — сдавленно, сквозь смех, проговорил Борис Львович. — Виктория испортила вам всю мизансцену!
— Думаете, она сделала это нарочно?
— Нет! Такое нарочно не придумаешь! — воскликнул Борис Львович и снова расхохотался.
— Это так непохоже на Викторию. Бегать за мышью, что за моветон! — фыркнула Ангелина Васильевна. — Она сделала это специально! Но с какой целью?
Борис Львович отложил в сторону подушку и протер ладошками мокрое от слез лицо.
— Ах, оставьте вы это! Что зря гадать? Лучше подумайте, как будете выходить из положения. Теперь Виктория знает, что вы отнюдь не лежачая больная.
— Вот зачем она это сделала! Это проверка. Она хотела проверить, на самом деле я так серьезно больна или нет. Неожиданно испугать меня, вынудить…
— Ну-ну-ну! — прервал Ангелину Васильевну Борис Львович. — Душа моя, остановитесь, вы слишком вошли в роль. Вы делаете из девушки монстра!
Неожиданно Ангелина Васильевна резко поднялась и села на кровати. Борис Львович отстранился. Глаза Ангелины Васильевны пылали гневом.
— Вы прекрасно знаете, что она сделала, — проговорила Ангелина Васильевна ледяным тоном. — Так мог поступить только монстр! Вы знаете, сколько лет мне пришлось потратить, чтобы найти и исправить ее подлость! Она способна на все!
Борис Львович нежно коснулся руки своей подруги и с осторожностью погладил ее.
— Я знаю, душа моя, знаю… Но все же, не надо ее ненавидеть. Она была еще неразумным ребенком. Кто знает, может она все осознала и страдает. Вы не виделись столько лет! Вдруг Виктория изменилась в лучшую сторону? Вам нужно присмотреться к ней, и, может, вы увидите в ней другого человека — доброго, раскаявшегося.
Ангелина Васильевна некоторое время молчала, а затем снова легла на подушки и обратилась к Борису Львовичу уже спокойным тоном, без тени возмущения или гнева:
