- Все?
- Да, еще. Он, не исключено, жил в монастыре. Это только предположение. И последнее - он не доверялся ученику. Он почти все написал сам, кроме самого низа, нижней части преисподней. Посмотрите и убедитесь - там грубая работа, просто подмалевка. Ума не приложу, почему он перепоручил это своему ученику, когда уже был у финиша.
- Возможно, он вышел из игры, - задумчиво сказал Донателло, глядя куда-то вниз, на каменные плиты пола.
- Как? Каким образом? - удивился Раф.
- Друзья! Я понял, почему последний ярд адского пламени писал не он, - продолжал Донателло. - То была последняя работа художника. Он дико устал. Поэтому решил выйти из игры. Но тогда так просто было не уйти, его вернули и заставили продолжать работу. Он, наверно, умер за работой. Но и последние мазки его кисти были четкие и уверенные; и в конце он оставался мастером, как и в начале.
- О, я понял! - внезапно завопил Мик. Он скатился кубарем с лестницы вниз на каменные плиты зала, продолжая вопить: - О, я понял, что произошло! Он свалился!
Через мгновение он снова очутился на лесах.
- Великий Боже! - вопил Мик в спину Лео. - Это была его последняя работа. Он свалился!
Лео повернулся и, когда до него дошло, ухмыльнулся:
- Ладно, - крикнул он в ответ, - сам ходи поосторожней на лесах.
Вечером следующего дня друзья вновь принялись за работу. Стоя на каменных плитах зала,
они пристально рассматривали часть фрески, которая изображала мучения грешников.
- Фу ты! - поморщился Раф. - Какая мерзость!
- Что ты имеешь в виду? - спросил у него Донателло.
- Посмотри, - продолжил Раф. - Он язвы себе расковыривает, руки кусает, жилы себе нитями раздирает, кричит...
- Страшно тебе, да?
- Мне? Страшно? - поразился Раф. - Да ты меня не знаешь. А это что за пакость он тут изобразил?
Раф показал в угол зала, где двое грешников, вцепившись друг в друга зубами, истекали кровью. Один из них был карликом.
- Жуткое зрелище! - воскликнул он. - У тебя горячительного не найдется? Мик протянул ему бутылку с виски.
- Друзья! Этот калик мне кажется знакомым, - начал было Лео, но Раф перебил его:
- Изжаждался, как верблюд в пустыне, - сказал он, прихлебывая из бутылки. Было решено сделать перерыв.
Лео, поднявшись на леса, подошел к окну. Ветер раскачивал деревья, холодная луна освещала облака, бегущие над ними. В глубине темнела стена дальней части монастыря, а над ней возвышалась круглая башня, под самой крышей которой из маленького стрельчатого оконца брезжил тусклый свет. Это была башня, в которой жил настоятель монастыря.
