По счастью, до снятия штанов дело не дошло, никто не возжаждал, даже ради очищения, лицезреть кочегаро-дворницкую плоть, красочно описанную в «Дневнике». Ограничились чтением и поверили на слово. Кочегаро-дворник оказался не только извращенцем по убеждению, но и сильно пьющим буяном, и его пришлось насильно выставлять из общаги, из окна первого этажа, чтобы не заметила охрана. Там он и заснул, под окном, слегка оглушенный падением, а Вадим, принимавший участие в выдворении сексуального диссидента за пределы суверенных границ общежития, решил не возвращаться в продымленную комнату, а проветриться и побрел в Ботанический сад, мечтая, чтобы рядом с ним сейчас оказалась Инна.
В Ботанический сад, пустой и темный, он пробрался через известную дыру в заборе, сразу за оранжереей с немытыми стеклами, со стороны улицы Попова. Никого там не было, в Ботаническом саду, там царила весенняя ночь, зеленоватая от городских фонарей, подтаявший слякотный снег лез в ботинки, ранние проталины вовсю дышали оживающей землей. Вадим брел наугад, вдыхая теплую свежесть, и на черном фоне оттаявшей земли под кустами голой сирени вдруг заметил юное белое колокольчатое цветение — в эту ночь распустились подснежники. Подснежники для Инессы. Вадиму и в голову не пришло, что можно их тут оставить цвести, «в молчанье ночи тайной». Он самым бесстыжим образом оборвал цветы все до одного и за пазухой понес их возлюбленной.
* * *
Галина Альбертовна, или, как она, оказывается, предпочитала, чтобы ее называли, Лина, привезла Олега в модную «Палангу», ресторан современной постройки, недавно открывшийся на окраине. К удивлению Олега, их беспрепятственно пустили и усадили в уютный, с трех сторон огороженный уголок, принесли меню, где преобладали рыбные блюда, и не слишком медлили с обслуживанием.
— Спортсмены пьют вино в обществе интересных женщин? — осведомилась Лина и, не дожидаясь ответа, заказала никогда не пробованное Олегом шардоне.
После вина Олегу стало немного легче, спало напряжение, и он даже два раза танцевал с Линой под обжигающе лирические итальянские мелодии, популярные донельзя. И само собой случилось, что он зарылся лицом в ее волосы, коснулся губами сам не понял чего, то ли уха, то ли щеки, то ли шеи. И был в ответ удостоен поощрительного поцелуя в щеку, поцелуя цвета розовой орхидеи, интимно стертого прохладной ладонью.
События развивались мирно и последовательно: бурлящий ручеек легкого разговора ни о чем постепенно иссякал, намеки становились прозрачнее, паузы многозначительнее, взгляды тяжелее и жарче, касания продолжительнее. Все насущнее становилась необходимость в страстном уединении. Но Лина, похоже, растягивала удовольствие предвкушения и не торопилась увозить Олега к себе. А тянуть не стоило, потому что посередине ресторанного зала шумно что-то праздновали трое молодцев довольно крупного телосложения в серых одинаковых костюмах. Молодцы пили водку, не пили — глушили, сначала рюмками, потом им потребовались бокалы, а потом, что было необычно для респектабельной «Паланги», выдумали пить прямо из горла.
