Вот все мы и применили свои фокусы. Джейсон спрятался за журналом — это была одна из тех газетенок для туристов «в поиске себя», где все, прежде чем дать интервью, долго молчат, а потом говорят что-нибудь очень мудрое. Он принес журнал с собой в полотняной сумке и теперь молча сидел, время от времени поднимая голову и глядя на джаз-бенд, а потом снова погружаясь в чтение. Джессика с Ларой сидели по другую сторону и тихо обсуждали разницу в трактовке «Йога-сутр» Сатчидананды и Десикачара. Я же нашла прибежище за объективом фотоаппарата. Мне нужен был фильтр для глаз, а смотреть на людей сквозь объектив было намного проще.
Наконец Джессика встала и потянула всех танцевать. Она обожает танцевать и участвует в «группе экстатических танцоров» под названием «Пять ритмов». Суть ее в том, что нужно танцевать в пяти разных ритмах, пока не достигнешь экстатического медитативного состояния. Но, выйдя на танцпол, она начала танцевать не как обкурившаяся хиппи (а мне казалось, что так и будет). Ее танец был больше похож на хип-хоп, чем на пляску участницы марихуанового фестиваля, движения быстрые и четкие и, в общем-то, довольно сексуальные. Вскоре все наши ребята пошли танцевать, но я осталась, сославшись на то, что кому-то надо сторожить вещи.
Мне очень понравилось сидеть одной. Здесь так редко выпадает возможность побыть в одиночестве — за исключением тех минут, когда мы медитируем. Но я заметила кое-что. Я научилась быть в одиночестве и когда мы с Джессикой идем из города и в город. Научилась отстраняться и в классе. На двадцатом круге сурья намаскар я обычно забываю, что вокруг люди. А с Джессикой соседствовать очень легко. Я могу делать что угодно — писать в дневнике, медитировать, делать асаны, думать, — будто я дома одна, и я даже не замечаю иногда, что Джессика всего в двух шагах. Я, конечно, еще не готова при ней спринцеваться — так далеко пока не зашла, — но в остальном чувствую себя гораздо комфортнее.
На самом деле компания йогов не слишком отличается от актерской труппы. В промежутках между репетициями актеры занимаются вещами, которые обычным людям могут показаться весьма странными. Мы дышим, как собачки, делаем всякие странные упражнения, твердим скороговорки. Ни один актер ничего плохого не подумает, увидев, что другой лежит на спине посреди комнаты и жужжит, как пчела. Так же себя ведут и йоги. Я начинаю думать, что не такие уж они и «другие».
Джессика позвала меня с танцпола, но я сделала вид, что не замечаю, подняла камеру и спряталась за ней. Сделала несколько снимков кружащихся и размахивающих руками йогов, точнее их расплывчатых фигур, если это вообще были они. А потом, поскольку эта мантра намертво засела у меня в голове, повторила про себя: «Смерть — это естественно для моих товарищей по йога-семинару. Смерть — это естественно для меня». И принялась смотреть на зал через объектив.
