— Вы угадали, — ответил он, пожимая ей руку.
Вечером Марни настояла на том, чтобы девочки отправились к ним — поесть пиццу и поиграть в мини-гольф. Дана подозревала, что Марни нарочно их увела. Она так хотела открыть коробку, но теперь, когда им никто не мешал, решимость ее покинула.
Сэм остался ужинать. Дана поставила вариться мидии с чесноком, травами и луком-шалотом, положила на поднос сыр и крекеры, и они с Сэмом вышли на веранду.
Солнце уже садилось, вода в проливе отливала лиловым, гребешки волн золотились в лучах заката.
— Неужели, когда ты смотришь на это, — кивнул в сторону моря Сэм, — тебе не хочется взяться за кисть?
— Не знаю, — опустила голову Дана.
— А какие краски ты бы выбрала?
Дана взглянула на садившееся за горизонт солнце, на золотые лучи, что пронзали облака. Но, как всегда, больше всего ее притягивала вода.
— Смешала бы королевский пурпур с темно-синим, а для верхушек волн взяла бы сусальное золото.
— Ну так займись этим. Я видел твои картины в галерее. Они удивительные! Мне казалось, что я сам там, в море, в эйфотической зоне.
— А это что такое?
— Эйфотическая зона — это на шестидесятиметровой глубине, куда еще проникает свет.
— Именно это я и пишу. Только слова такого не знала.
— Хочешь, выйдем в море? — предложил он. — Скоро взойдет луна. Будем плыть по пурпурно-синему морю, и волны будут отливать сусальным золотом.
Дана подняла на него глаза.
— Лучше расскажи мне о том, что ты говорил в прошлый раз. Про Куинн, которая устраивает бдения на камне. Что ты хотел этим сказать? Что ты про это знаешь?
— Много всего.
— Расскажи, Сэм. А то я как в потемках блуждаю.
— Мой отец умер, когда мне было восемь лет, — сказал он. — Это было зимой в тот год, когда мы с тобой познакомились.
— Знаю. Твоя мать говорила про это, когда подписывала тебе разрешение на занятия.
— Думаю, она не очень горевала, — сказал Сэм. — Понимаешь, она вышла за него слишком быстро, толком его не зная. Она была вдовой, на руках у нее был сын — мой брат Джо. Отец работал шофером в рыболовецкой артели, он сделал ей предложение, и она решила, что вот оно, счастье.
— А счастья не было?
Сэм покачал головой:
— Джо называл их брак третьей мировой войной.
Он взглянул на пролив. Глаза у него были усталые. Дана смотрела на него и вспоминала восьмилетнего мальчишку, мечтавшего о море и пытавшегося избавиться от тоски по умершему отцу.
— А что с ним случилось?
— Он свалился на грузовике с моста в реку.
— Сэм…
— Это случилось в сочельник. Он возвращался из Нью-Йорка, куда отвозил свежепойманных омаров. Попал в буран, и машина рухнула с Джеймстаунского моста.
