— Конечно. Я все время это делаю.
— Хорошо. Я хочу вылететь из Лондона в Казакизмир сегодня ночью.
Лили едва хватило времени побросать в сумку самое необходимое, прежде чем Бьянка перезвонила с сообщением, что самолет ждет в аэропорту, а машина — на улице.
Так вот в каком мире живет Тристан, подумала Лили, пока небольшой частный самолет карабкался в ночное небо. В мире, где можно по щелчку пальцами отправиться в любой уголок планеты с максимальным комфортом, обеспеченным усилиями десятков служащих, но не с кем поговорить и некому довериться.
По мере того как Лондон внизу превращался в мелкую россыпь бриллиантовых огней, Лили охватывало волнение. Она снова очертя голову бросилась в неизвестность, повинуясь только инстинкту, потому что времени подумать у нее не было. Лили не успела даже переодеться, так и осталась в светлой блузке и юбке в цветочек, принадлежавших ее прошлому.
Чтобы скоротать время, она уткнулась в попавшуюся под руки вечернюю газету. Землетрясение оккупировало первую полосу — на фотографии одни дома льнули друг к другу под пьяными углами, а от других остались только сломанные скелеты арматуры. Имя Тристана прыгнуло в глаза из текста, как будто было напечатано сверкающими метровыми буквами, а не мелким шрифтом на анонсе внизу страницы. «Плейбой показывает себя с новой стороны. Читайте на стр. 6–7».
Ему был посвящен разворот под заголовком «Праздник закончен для миллиардера‑ловеласа». Далее следовала колонка снимков, изображающих ее мужа в обществе разных красавиц: «Ни с одной из них он не встречался дважды». На большой центральной фотографии Тристан сидел в машине один. Его голова была откинута на спинку сиденья, глаза закрыты, но Лили отчетливо видела дорожки слез на щеках. Подпись гласила: «Горе: Тристан Ромеро не скрывает отчаяния, покидая госпиталь, где его жена приходит в себя после выкидыша».
— Хотите чего‑нибудь, миссис Ромеро? — почтительно осведомился стюард.
«Да, — подумала Лили. — Чтобы мой муж когда‑нибудь смог простить меня».
Тристан сидел на жесткой скамейке в маленькой деревенской церкви с закрытыми глазами, прижавшись затылком к шершавой стене. Каждый нерв, каждая мышца настойчиво жаловались на усталость и требовали сна, но он не мог позволить себе уснуть. Он должен был позаботиться о ребенке.
Память заставляла его снова и снова переживать события вчерашнего дня и ночи. Им с Дмитрием почти сразу после прилета сообщили, что тело Ирины нашли в развалинах ее дома. Оказавшись на месте, Тристан первым услышал детский плач — адреналин придал сил, чтобы расшвырять обломки и протиснуться в узкий лаз между тем, что совсем недавно было крышей и стенами. На этом месте воспоминания путались — плечи застряли между балками, задыхаясь, Тристан тянулся и никак не мог дотянуться до младенца в грязных розовых ползунках.
