«Где я?» — спросил Костя.
«Ещё раз здравствуйте, Константин, — сказал мужчина устало. — Меня зовут Александр Васильевич, а это — Наталья Евгеньевна».
Наталья Евгеньевна кивнула (на щеках обозначились ямочки), проведя рукой по коротким светлым волосам, и Костя неосознанно повторил её жест. (Гипнотический раппорт — вспомнил он название этого явления.) Он понимал, что если всё отрицать, то это будет выглядеть неубедительно — они и так обо всём знают. Но и соглашаться с обвинениями не хотелось — по тону мужчины Костя почувствовал, что он совершил серьёзное преступление.
«Мы не сотрудники спецслужб, — поспешила успокоить его Наталья Евгеньевна, передавая стаканы с чаем сначала Александру Васильевичу, затем — Косте. — Мы — учёные».
Александр Васильевич поставил стакан и достал из внутреннего кармана пиджака визитку. Под фамилией Александра Васильевича («…доктор ист. наук, проф., зав. лабораторией…») стояла малопонятная аббревиатура: ИПОС СО РАН. Институт проблем оптимизации событий — расшифровал Александр Васильевич. Оказывается, эти учёные занимались тем, что они сами называли оптимизацией событий, а профаны, вроде Кости, — изменением истории.
Они пробовали устранить (Александр Васильевич смущённо закашлялся…) Темуджина — до того, как он станет каганом монгольских племён под именем Чингисхан. И что же случилось? Появился другой монгол, отца которого так же убил татарский вождь и который после получил имя Чингисхан. История при этом абсолютно не изменилась («Ни на йоту», — сказал Александр Васильевич.) Более того, сына этого другого Чингисхана звали Джучи, а внука — Бату, и он стал известен по русским летописям как Батый! Александр Васильевич признался, что после этого эксперимента был в шоке и долго не решался обнародовать его результаты в научном мире.
«Но я-то тут при чём?» — напрягся Костя, привстав.
«Сядьте, — спокойно сказал Александр Васильевич. — Не надо истерики. Вы понимаете, что вы совершили, я понимаю, что вы совершили, Наталья Евгеньевна понимает, что вы совершили. Все всё понимают».
«Я ничего не понимаю», — разозлился Костя.
«То, что вы сделали, является преступлением, Константин, — сказал Александр Васильевич. — А за преступлением, как вы понимаете, следует наказание. Конечно, статья безнадёжно устарела. Мы теперь знаем, что путешествия во времени ни на что не влияют, а у путешественника остаётся очень мало воспоминаний, однако… Дура леке сэд леке».
«Но разве я хотел что-то изменить?» — спросил Костя, не понимая, кого Александр Васильевич назвал дурой.
