Конвой увел Приходько и Поддымова. Следователь прокуратуры дописал протокол и тоже ушел.
Виктор укладывал в сейф плотные пачки иностранной валюты, извлеченные из портфеля Приходько и из книги Поддымова.
Сергей сидел на подоконнике.
Шахов – за столом, ждал телефонного звонка.
Москву дали быстро. Шахов доложил начальству результаты.
– Хорошо, – сказала Москва, – встречаемся завтра во Внукове в одиннадцать тридцать. Билеты получите у дежурного администратора по аэровокзалу в семь утра.
Потом Шахов снова попросил Москву и назвал свой домашний телефон.
– Мишенька, – услышал он мамин, нарочито спокойный голос, – как ты там, сынок?
– Купаюсь, загораю. Как все и положено на курорте.
– Береги себя, – голос матери предательски зазвенел.
– Даже неудобно, мать, – Шахов старался говорить как можно строже. – Я же тебе объяснял, еду копаться в архиве. Обюрократился здесь совсем. Нарукавники завел. Шутка ли, по десять часов за столом, не разгибаясь. Завтра буду дома.
– Конечно, Мишенька, конечно, это я так. Тут у меня Ольга трубку вырывает.
– Шахов, – жена, волнуясь, всегда называла его по фамилии, – ты у меня дождешься. Позвонить трудно, да?
– Ладно, маленькая, не шуми. Завтра вечером увидимся, – сказал Шахов и долго слушал семейные новости: дочке привили оспу, мать безобразничает – рвется стирать, из-за этого вчера был скандал...
Шахов сказал тихо «целую» и повесил трубку.
– Псевдоним мы вам придумали – Приятель, – услышал он голос Виктора. Пока он говорил по телефону, Виктор что-то рассказывал Сергею, а тот, засучив рукава, возился со своим портативным передатчиком. – Ваши странные взаимоотношения нас совсем с толку сбили, татуировка была последней каплей.
Шахов кашлянул и подмигнул Сергею.
Шахов гордился своим другом. Сергей прошел трудный путь. Улица, голод и воспитательная колония. Завод и школа рабочей молодежи. И наконец, от постового милиционера до старшего оперативного уполномоченного управления МУРа.
Сергей убрал антенну, задернул «молнию» футляра и смущенно сказал:
– Сколько у меня уже было неприятностей с этой татуировкой. Однажды из училища едва не отчислили.
– Сейчас, кажется, это выводят, – сочувственно сказал Виктор.
– Точно, – добавил Шахов, – а заодно ты, Сережа, и волосы покрась в приличный цвет.
– Да что же мне... – возмутился было Сергей, но Виктор протестующе поднял руки и сказал: – Все. Пошли к морю, товарищи. Надо же вам выкупаться перед отлетом.
