Если полететь высоко-высоко… | страница 44

Яша сказал, что вернулся из заключения Гавриил Яковлевич – его и Гавра отец. Отсидел в мордовских лагерях семнадцать с половиной лет… Умеет же наше государство прятать лучших своих людей далеко и надолго! Но и за колючей проволокой он оставался отцом своих трёх сыновей. И оттуда, из-за колючей проволоки, он слал сыновьям самодельные книжки: сочинял для них сказки, рисовал картинки, писал мелким почерком длинные-предлинные письма – о своей жизни, о том, что ему дорого, и как он понимает смысл жизни (Гавр показывал мне эти письма). Гавриил Яковлевич Кротов был прирождённым педагогом, вроде Макаренко или Сухомлинского, любил работать в детских домах, с трудными детьми, с сиротами. Ну, конечно же, такого человека надо было спрятать куда подальше! Ведь он из своих воспитанников растил думающих людей! А для того государства, в котором мы тогда все жили, это было опасно.

Из своих сыновей он тоже вырастил мыслящих людей – колючая проволока оказалась тому не помехой! И вот он вернулся… Яше скоро девятнадцать лет – а последний раз отец его видел, когда ему было девять месяцев.

Гавр купил для отца домик в глухой деревне, в Калужской области. Поселиться в Москве, с семьёй, старому и больному человеку не разрешили. Выходит, власти боялись его до сих пор?… Да, старого и больного, но не сломленного духом. Такие люди не ломаются. Пройдя гражданскую войну (в Средней Азии ловил басмачей), а потом всю Отечественную, а потом войну с японцами, а потом тюрьмы и лагеря… Такая жизнь или ломает в самом начале, или превращает человека в стоика. Старший Кротов оказался стоиком.

Поехали провожать Яшу с Ирой к метро. Везла сыночка в голубой коляске по Берёзовой аллее, пронизанной солнцем… Воистину пасхальный день сегодня!

На обратном пути присела на скамью и записала стихотворение (ручка и блокнот всегда при мне).