— Интересно, что вы делали целый день? Вы были очень заняты?
— Не очень. Во всяком случае, у меня нашлось время петь.
— А почему вы пели?
— Потому, что я молод, и потому, что лес так красив.
— И я тоже пела сегодня утром.
— Почему?
— Потому, что война с Бародией окончена.
По лицу Лионеля было заметно, что это известие произвело на него сильное впечатление.
— Но вам это, наверное, не так уж интересно. Вот если бы вы жили в Евралии… — слегка удивилась Гиацинта.
— Мне это как раз ужасно интересно. У вас есть время, чтобы как следует повосхищаться, а я пока подумаю. Смотрите, вон еще одно из моих облачков.
Лионелю действительно было над чем поразмыслить. Если война кончилась и король вот-вот вернется, Удо может остаться в Евралии, только если у него есть определенные намерения в отношении принцессы. Значит, если он вскоре отправится в Арабию, то… А что, если он все еще животное? Тогда он вряд ли отправится в Арабию… Есть и третья возможность: он мог вообще не доехать до Евралии. Масса вопросов, требующих ответа, и рядом с ним находится человек, который может дать эти ответы. Но нужна осторожность.
— Девяносто восемь, девяносто девять, сто! — громко сказал он. — Ну вот, теперь вы, наверное, насмотрелись.
— И что же вы решили? — улыбнулась Гиацинта.
— Решил? — Лионель удивился ее проницательности. — О нет, я ничего не решал, я просто думал. О животных.
— И я тоже.
— Как удивительно! Хотя это дурно с вашей стороны — ведь вы должны были восхищаться моими облачками. А о каком животном вы думали?
— О разных.
— А я думал о кроликах. Вам нравятся кролики?
— Не особенно.
— Пожалуй. Они такие прыгучие… А львы вам нравятся?
— Мне кажется, что у них какие-то глупые хвосты.
— Возможно. Как насчет барашков?
— В последнее время я совсем разлюбила барашков.
— Действительно, это не самые интересные из животных… Забавно, — заметил он как бы невзначай, пытаясь поймать ее взгляд, — что мне однажды довелось видеть помесь трех этих зверей.
— И мне тоже. — Гиацинта тяжело вздохнула, но Лионель видел, что подбородок у нее дрожит, и вдруг она обернулась и посмотрела ему в глаза, и они вместе рассмеялись.
— Бедный Удо! — сказал Лионель. — Как он теперь?
— С ним все в порядке.
— Все в порядке? Тогда почему он не… Правда, я очень рад этому.
— Он мне не понравился, — отвечала Гиацинта, покраснев. Потом она слегка улыбнулась и отважно продолжала: — Но, по правде говоря, сначала я не понравилась ему.
— Он хочет, чтобы его непрерывно ублажали. Это моя обязанность, а не ваша.
