Лионель остановился.
— Воля вашего высочества, — начал он весьма холодно…
Из кустов донеслось явственное всхлипывание.
— Лионель, — раздался наконец очень несчастный голос, — кажется, я сейчас выйду.
Недоумевая, Лионель молча ждал.
— Да, я выхожу, Лионель. Но ты не удивляйся, если: я не очень хорошо выгляжу. Я… я… Лионель… я выхожу… — жалобно сказал Удо и вышел из кустов.
Лионель не знал, что ему делать — плакать или смеяться.
Бедный принц Удо!
Теперь у него была голова и длинные уши кролика, но при этом он каким-то удивительным образом не утерял сходства с настоящим Удо. Грива и хвост — львиные. Что было между гривой и хвостом, не поддается определению. Правда, эта часть тела придавала всему его облику некоторое величие — однако величие такого рода, какое придает человеку каракулевая шуба.
Лионель решил, что надо вести себя как можно более тактично.
— Ах, вот ты где! — воскликнул он весело. — Ну что, поехали?
— Не будь идиотом, Лионель, — сказал Удо, чуть не плача. — Можно подумать, ты не видишь, что у меня хвост.
— Надо же, действительно хвост. Подумать только!
Удо продемонстрировал, что он сам думает по этому поводу, злобно хлеща себя по бокам пресловутым хвостом.
— Сейчас не время для церемоний. Скажи мне, как я выгляжу.
Лионель задумался.
— Совершенно честно, выше высочество?
— Д-да… — сказал Удо нервно.
— Если честно, то ваше высочество выглядит смешно.
— Очень смешно? — мрачно спросил Удо.
— Очень.
Его высочество испустил тяжкий вздох.
— Именно этого я и боялся. Это самое жестокое во всей истории. Будь я львом, в моем положении был бы истинный трагизм и величие. Одинокий, страдающий изгнанник, полный царственного достоинства… — Он немного подумал. — Лионель, тебе приходилось когда-нибудь видеть яка?
— Никогда.
— Я видал одного в Бародии. Так вот, яка нельзя назвать красивым животным, но если бы я превратился в яка, я мог бы надеяться на любовь. Як не вызывает смеха, а то, что не вызывает смеха, можно полюбить. А какая у меня голова?
— Она похожа на…
— Видишь ли, я сам-то не могу посмотреть…
— На человека, не знакомого с вашим высочеством, она скорее всего произведет впечатление головы кролика.
Удо уткнулся головой в лапы и зарыдал.
— К-кролик, — всхлипывал он. — Так недостойно, так лишено истинного пафоса, так… И даже не целиком кролик, — добавил он с горечью.
— Как это все случилось?
— Не знаю, Лионель. Я просто заснул, а когда проснулся, почувствовал себя как-то странно… — Вдруг он сел и посмотрел на Лионеля: — Это та старуха! Помяни мое слово, это она.
