Личный триумф был между тем недолгим. На десятом году хиджры, а именно 8 июня 632 г. Мухаммад умер в Медине, продолжавшей быть его ставкой, через несколько недель после того, как лично провел церемонии первого хаджа, в котором больше не участвовали язычники. В последний раз в торжественной речи, о которой Предание упоминает, не передавая подлинного содержания, он коснулся основных принципов своего завета, настаивая, в частности, на двойной обязанности, которая всегда будет иметь значение для мусульман: обязанности поддерживать между собой братство и неукоснительно соблюдать предписания Священной Книги. Сами слова, произнесенные им по этому случаю, особенно сказанные в заключение его проповеди, несомненно, представляют собой самый живой комментарий к делу, которое он стремился осуществить и которое в дальнейшем выйдет за рамки первоначального арабизма. «Люди, слушайте мои слова и взвешивайте их, ибо я прожил жизнь свою, — сказал он в качестве заключения. — Я оставляю вам то, посредством чего вы, если будете этому верны, навсегда избежите заблуждений: вещь ясную, Священную Книгу и сунну своего Пророка. Слушайте мои слова и взвешивайте их. Знайте, что всякий мусульманин есть брат другому мусульманину, что мусульмане есть братья, что не положено человеку от доли его брата более того, что последний дает ему по доброй воле. Не причиняйте никакого зла себе самим. Исполнил ли я свою задачу?» — «Во имя Аллаха, да», — ответствовала толпа. — «Во имя Аллаха, свидетельствую».
Этим заветом завершилось собственно учение Пророка, который по возвращении в Медину успел только принять решение о начале военного похода на север, который, как и предыдущий, встретивший суровый отпор византийских войск у Муты, имел целью разграбление пограничных селений Трансиордании. Болезнь, ставшая причиной его смерти, уже не позволяла ему выходить из дома, где он был окружен заботами своих жен, особенно любимой Аиши, дочери Абу Бакра, которую он взял совсем юной после смерти Хадиджы. В этом доме, где он уже не мог даже руководить торжественной молитвой, где он все больше и больше слабел к великой скорби близких и самых верных друзей, он испустил последний вздох подле Аиши и был скромно погребен в ночь после смерти, в то время как среди тех, кто считал себя его преемниками, царило полное замешательство и уже шел ожесточенный спор о том, кто будет наследовать ему во главе мусульманской общины и тем самым хранить единство, обеспечивая продолжение прерванного дела.
