Называть вещи своими именами
Общественные процессы носят цепной, автокаталитический характер. Равновесие здесь зачастую более хрупко, чем кажется на вид. Неосторожный крик — и лавина срывается, погребая порой и самого кричащего.
В нашем обществе к настоящему времени накопилось много горючего материала, нависло много лавин, возникли зародыши многих разрушительных тенденций. Локализуются и растворятся эти зародыши или дадут начало самовоспроизводящимся, разгорающимся очагам противоречий — в огромной степени зависит от слова культурной элиты, которая сосредоточила сейчас огромную власть над умонастроениями людей.
В такие периоды, когда каждый шаг — и ты снова на распутье, исключительно тяжелые последствия может иметь возникновение трещины, разрыв между населением и группой духовных лидеров. Для нас это особенно важно, потому что утрачены две основные силы, которые не позволяют обыденному философскому сознанию ходить по кругу и выливаться в упрощенные деструктивные модели — религия и общественные науки. Их ношу взяла на себя публицистика.
Расхождение между населением и элитой возникает не из-за несогласия с выдвигаемыми ею тезисами. Напротив, несогласие — это стимул к творчеству каждого, к соучастию в осмыслении общественных явлений. Страшнее — недоверие, ощущение, что тебя не приглашают к обсуждению общих проблем, а убеждают в чем-то, что уже согласовано в узком кругу. Именно кризис доверия к духовной элите, внедряющей в сознание масс готовые модели, и становится пусковым механизмом, который приводит в движение силы, порождающие контркультуру, от медитации до «красных бригад».
Сейчас, на фоне небывалого взлета тиражей наших газет и журналов, жадного интереса к выступлениям публицистов, могут показаться нелепыми тревоги и предупреждения. И все же нарастает тревожное чувство, что через плотину доверия уже просачиваются размывающие его ручейки. В этой плотине, на мой взгляд, обнаружились слабые места. Все они — не результат сознательной концепции, а следствие тех мировоззренческих изъянов, которые в большей или меньшей мере свойственны всем нам.
Первое, что вызывает нарастающую настороженность — это все более четко просвечивающая через ткань гуманистических мыслей структура мышления и аргументации, свойственная именно культуре тоталитаризма, которую и требуется разрушить. Вновь, как в тяжелом сне, повторяется знакомая фразеология и логика рассуждений, локализуется враг, гипертрофируется его сила и сзываются к оружию герои. Начинаешь думать, что именно наиболее пассионарные «десталинизаторы», получи они неограниченную власть, стали бы источником повышенной опасности повторения прошлого.
