Оговорки, что, например, аренда должна быть делом добровольным, вызывают странное чувство. Ведь они касаются арендатора — но неужели предполагалось, что можно насильно заставить человека взять землю в аренду? Проблема в другом: добровольность должна быть в том, чтобы сдавать землю в аренду, нужна добровольность тех, кто считает себя коллективным владельцем земли. Неужели можно предположить, что люди забыли столь важный для России спор о том, чья земля, и убеждение, что она Божья? Старушка-пенсионерка чувствует себя совладелицей земли. Тот факт, что ее согласия на сдачу в аренду не спрашивают, и вызывает глухое недовольство, которое нам объясняют реакционной психологией.
Предложение изъять идеал равенства из шкалы наших ценностей радикально до предела. Речь идет не об идеологии государственных и политических структур, а о глубинных социально-психологических установках той массы людей, которая превратилась в рабочих во время индустриализации. Речь идет об их идеалах и душевном настрое, так что официальная идеология представляется даже чем-то вторичным: «военно-коммунистические настроения стали официальной директивой и доктриной, предписывающей определенный способ мыслить, чувствовать, существовать. Самообман новобранцев заводов и строек был провозглашен идеологической нормой…». Таким образом, по Клямкину, не сталинская идеология исказила мироощущение рабочих, а их изначально искаженное мироощущение было взято на вооружение сталинизмом!
И.Клямкин впервые в нашей публицистике создает образ социального субъекта, взрастившего сталинизм. Он не называет его рабочим классом, подчеркивая, что речь идет о деклассированных элементах: «Это были люди, выброшенные из одной культуры, не принятые ни в какую другую и не создавшие никакой новой».7 Да и основу для объединения людей в эту многомиллионную массу И.Клямкин видит не в политэкономических условиях, а в социальной психологии. В эту массу собрались лодыри, неудачники, завистники. Важна мысль, что эти люди изначально присутствовали в городе и деревне, но лишь НЭП, как чудесный реактив, их выявил — до НЭПа «они еще не определились, не осознали до конца, кто они и чего хотят».
Как же произошла консолидация этого «шлака»? Вот как: «НЭП восстановил различия. Это не могло нравиться ни городским рабочим, с неудовольствием посматривавшим на недоступные им частные рестораны, ни деревенской бедноте, которая землю получила, но к экономическим методам хозяйствования приспособиться не могла и попадала в зависимость от своих энергичных и удачливых соседей».
