«Пора назад, - командир корабля, до сих пор не принимавший участия в разговоре, смотрел на приборы. - Горючего осталось мало. Я возвращаюсь».
Самолет лег на левое крыло.
«Пурга стихает, - заметил врач, - сделаем еще круг».
«Хорошо, - согласился командир, - еще круг можно».
Внизу неожиданно просветлело. Летчики не удивились: в Арктике погода меняется иногда по нескольку раз за час.
«Их нет! - сказал штурман. - Никого не видно. Может, зарылись в снег, сейчас откапываются...»
Искры «Салюта»-12
«Ждать больше не могу, - отрезал командир. - Мало горючего. Я возвращаюсь...»
Самолет взмыл вверх.
Группа полярных исследователей была далеко от того места, над которым кружил самолет. Однако его услышали. Через несколько минут на Большую землю была отправлена радиограмма.
«Как же так? - недоумевал впоследствии врач. - Ведь вывели самолет точно на группу. Не могли же они уйти во время пурги за сто километров!»
Штурман улыбнулся: «Это еще небольшая ошибка, на точку пришли правильно. Опыт помог. Если бы лететь только по приборам, они бы нас вообще не услышали».
Врач недоуменно смотрел на него.
«Земля-то очень неровная, - вдохнул штурман, - плохо мы ее знаем. Вот и ориентироваться труда А приборам не всегда верить надо. Не могут они работать абсолютно точно».
«Конструкция плохая?»
«Нет, загвоздка в другом. Тут геодезисты виноваты. Не могут они определить, какая она, Земля-то наша!»
«Не понимаю».
Форма Земли неизвестна до сих пор. Как бы точны ни были штурманские расчеты, ошибка обязательно будет. Без радиомаяков и наземных ориентиров любой корабль или самолет заблудился бы...
Началось все с обычного маятника. Его изобретатель французский ученый X. Гюйгенс, безапелляционно утверждал, что для любого пункта земного шара его маятник - эталон точности. Однако астроном Рише, вернувшись в Париж с одного из экваториальных островов, на заседании академии рассказал, что с первого же дня пребывания на острове маятниковые часы стали катастрофически отставать. Чтобы ускорить их бег, маятник пришлось укоротить. Все время, пока Рише находился па острове, часы с укороченным маятником шли нормально. Но стоило возвратиться в Париж, как они тотчас начали спешить.
Академики единодушно решили, что виновата жара.
«Гюйгенс не мог ошибиться, - рассуждали маститые ученые. - Это выскочка Рише забыл, что на острове слишком жарко. Маятник железный, он удлинился из-за повышения температуры».
Рише попытался возражать, но был тотчас наказан: его исключили из академии. Он оказался без вины виноватым. Через несколько лет его невиновность была доказана.
