. В таком случае, сударыни, позвольте вас ознакомить с обстановкой. Да будет вам известно, что на той неделе леди Бэтти Кэррикл, глотая пыль Гайд-парка в игрушечном фаэтончике, пожелала, чтобы я написал стихи в честь ее пони, в ответ на что я вынул мою записную книжку и в одно мгновение сочинил следующее:
Ничьи еще пони меня так не трогали:
Другие — как хамы, а эти — как щеголи.
Никто не оспорит моей правоты:
Так тонки их ноги и длинны хвосты.
Крэбтри. Вот, сударыня. И это сделано в единый взмах хлыста и к тому же верхом.
Джозеф Сэрфес. Поистине Аполлон на коне, честное слово, сэр Бенджамен.
Сэр Бенджамен Бэкбайт. Ах, что вы, сэр! Такая безделица.
Входят леди Тизл и Мария.
Миссис Кэндэр. Я должна получить список.
Леди Снируэл. Леди Тизл, я надеюсь, мы увидим сэра Питера?
Леди Тизл. Он обещал не замедлить явиться, леди Снируэл.
Леди Снируэл. Мария, дорогая моя, у вас грустный вид. Пойдемте, я посажу вас сыграть в пикет с мистером Сэрфесом.
Мария. Я не очень-то люблю карты, но, впрочем, как вам угодно.
Леди Тизл (в сторону). Неужели мистер Сэрфес сядет с ней играть? Я думала, он воспользуется случаем поговорить со мной, пока сэра Питера еще нет.
Миссис Кэндэр. Нет, я не могу! Вы все такие злые, что лучше с вами не знаться.
Леди Тизл. А что такое, миссис Кэндэр?
Миссис Кэндэр. Нашей приятельнице мисс Вермильон отказывают в праве считаться красивой.
Леди Снируэл. О конечно, она хорошенькая.
Крэбтри. Я очень рад, что вы такого мнения, сударыня.
Миссис Кэндэр. У нее прелестный свежий цвет лица.
Леди Тизл. Да, когда он свеже наведен.
Миссис Кэндэр. Ах, что вы! Клянусь вам, это у нее естественный румянец. Я сама видела, как он появлялся и исчезал.
Леди Тизл. Я охотно верю, что вы могли это видеть: он исчезает на ночь и снова появляется утром.
Сэр Бенджамен Бэкбайт. Да, сударыня, и он не только появляется и исчезает, но больше того: его приносит и уносит горничная.
Миссис Кэндэр. Ха-ха-ха! Как я ненавижу, когда вы так говорите! Но уж сестра ее, во всяком случае, очень красива или была когда-то.
Крэбтри. Кто это? Миссис Эвергрин? О господи! Да ведь ей пятьдесят шесть лет.
Миссис Кэндэр. Вы на нее клевещете: пятьдесят два, пятьдесят три в крайнем случае, да и по внешности ей не больше.
Сэр Бенджамен Бэкбайт. Да разве можно судить о ней по внешности, когда нет возможности увидеть ее лицо?
Леди Снируэл. Ах, если миссис Эвергрин и старается до некоторой степени скрыть следы времени, то согласитесь, что она делает это с большим искусством, и, во всяком случае, это много лучше, чем та небрежность, с которой вдова Окр штукатурит свои морщины.
