Сенная площадь: вчера, сегодня, завтра | страница 33
В. В. Крестовский, описывая оборотную сторону жизни императорской столицы, представил Сенную площадь середины XIX века как средоточие социальных пороков Петербурга: скопление притонов, всех форм разврата и преступности, отчаянной нищеты и мошенничества, антисанитарии и проносящихся через нее к коломенскому театру карет.
«С левой стороны площади (если направляться от Невского к Покрову) дремали какими-то безобразными массами навесы мясных, зеленных, посудных рядов, укутанные на ночь грязными рогожами, с правой – тянулась неопределенная, сливавшаяся в одну гряду, масса розвальней с рыбой и сеном, над которою, подобно частоколу, торчали поднятые вверх оглобли <…> вдоль Садовой улицы, рассекающей Сенную на две равные половины, подобно быстрому потоку реки, <…> кипела неугомонная деятельность: укутанные пешеходы, шлепали взад-вперед, извозчичьи сани глубоко ухали в ухабы, громыхали проносящиеся кареты, направлялись к большому театру. По краям площади, в громадных многоэтажных <…> домах мелькали огоньки в окнах и фонари над входными дверями, означая собою целые ряды харчевен, трактиров, съестных, перекусочных подвалов, винных погребов, кабаков с портерными и тех особенных приютов, где лепится, прячется, болеет и умирает отверженных разврат, из которого почти нет возврата в более чистую сферу и где знают только два исхода: тюрьму и кладбище».
А. М. Волков. «Обжорныйряд в Петербурге». 1860-е гг.
Картина художника А. М. Волкова «Обжорный ряд в Петербурге» служит дополнительной иллюстрацией к роману В. В. Крестовского. Это изображение разительно отличается от всех предыдущих, носивших отвлеченный характер фиксации, например у Б. Патерсена. Очевидно, что восприятие города изменилось: как в повествованиях многих авторов, так и в изображениях художников стали преобладать мотивы обличения, критики, сарказма.
Крестьянская реформа и формирование новых социально-экономических отношений разорили многие старинные дворянские роды и привели в движение огромные массы населения. Одни двинулись в города и, в первую очередь, в столицу, кто с целью заработка, кто для реализации собственных амбиций. И те и другие, случалось, пополняли ряды маргиналов. Однако благополучная, с их точки зрения, столица не могла принять всех и каждого, и пушкинский Петербург, «полночных стран краса и диво», в глазах обиженных провинциалов становился холодным, надменным, казенным. Талантливые выходцы из провинции во многом сформировали в искусстве негативное восприятие не только Петербурга, но и жизни России в целом.
