Как-то, только что мы из похода возвратились — уже это в нынешнюю войну было, в самом начале, стоим в базе, — я в трусах иду из душа к себе в каюту, мечтаю часок поспать, вдруг вижу, знакомый командир стоит в коридоре. Пригляделся — Гаврилов. Обнялись, поцеловались, сели у меня в салоне чай пить. Назначен ко мне в дивизион Гаврилов, и не пойму, доволен или недоволен. Да и вообще не такой он, каким был раньше, — тяжелее словно бы стал, угрюмее, смотрит исподлобья, говорит совсем мало.
Только мы друзей перебрали — кто где, кто жив, а кто погиб, я, естественно, спрашиваю, как дети да Зоя как. Он на меня сбоку посмотрел, руки потер ладонь о ладонь и отвечает:
— Зои нет.
— Как так нет? Что ты такое говоришь?
— То, — отвечает, — и говорю. Нету Зои.
— Где же она? Развелись, что ли? Как это так, чтобы ее не было?
Он опять свое:
— Нет ее, пропала. И дети пропали, Поехала к родственникам в Белоруссию за пять дней до войны, И все.
Я молчу. И он молчит. Есть случаи, когда нечего говорить. И никаких утешительных слов из себя выдавить не могу. Он отвернулся, руки потирает, на меня не смотрит. Я возьми и ляпни:
— Ничего, Евгений, все на свете бывает.
Он оглянулся, и такое у него лицо сделалось, что долго я это его выражение не мог забыть.
— То есть как, — спрашивает, — ничего? Что ты этим хочешь сказать? И что это значит «все бывает»? Я моряк военный и присягу давал, а то бы застрелился, и вся недолга. Мне без нее никакой жизни нет и быть не может. Потому больше этот вопрос затрагивать не будем.
Ну, больше и не затрагивали. Конечно, можно тут всякие антимонии развести насчет того, что, дескать, по не имеет человек права стреляться, и насчет того, что его политко-моральное состояние на невысоком уровне, затейников там к нему подослать — два притопа, три прихлопа. Все это, разумеется, вздор, И дело здесь вот в той самой штуке, которая мне тогда в голову пришла, когда я у них не на свадьбе гулял: до гробовой доски. Зоя это не просто женщина в его жизни была, с которой вышел у него романчик и от которого народились дети, а Зоя эта, с ее курносеньким носом и, на мой взгляд, ничем по выдающейся внешностью, обычная такая, знаете, девушка с Васильевского острова — не то чтобы вовсе брюнетка и ни то чтобы шатенка, нос и не греческий и не римский, губы не кораллы, глаза не какие-нибудь там с поволокой и ходит так, немножко с перевалочкой, но столько в ней простоты, ласковости, женственности, такая какая-то у нее улыбка сердечная и такой от нее порядочностью и чистотой веет, что это, конечно, забыть нельзя, если уж повезло тебе на такую жену.
