Все мы испускали газы в общественных местах.
Маленькая революция.
Следующий этап — возмущение. У всех он протекает по-разному. Но большинство реагирует агрессивно. Люди не любят, когда им лезут в душу.
Реакция людей на какие-либо темы — это глобальный источник информации. О самих людях. Если узнаешь, как они реагируют на личные вопросы, то узнаешь их характер. Реакция на интимное — самая искренняя реакция, так как она затрагивает самую глубину души. Или ещё чего-то там.
Додумайте сами.
Настоящее время.
— Ну? Ты когда-нибудь созреешь?
Кажется, она залезла мне в душу.
И я делаю ещё пару больших глотков.
Слышу гудки. Трубку не брали долго, почти минуту. И вот, долгожданный сонный голос:
— Слушаю.
Здесь и сейчас.
Вы слышите?
Даже не знаю, как ему сказать, что я по нему соскучилась.
Точно, соскучилась.
— Эм-м-м… — мычу я в трубку.
— Алло? Кто это? — спрашивает Крылов.
— Это я, Вика.
— Вика? — он делает небольшую паузу. — А-а-а, Потапова? — удивлённо протягивает доктор.
— Она самая.
— Чем обязан в столь поздний час? — в его голосе слышатся нотки радости.
А я ведь даже не знаю, чем он мне обязан.
— Мне просто одиноко, доктор. Очень одиноко.
— Понимаю, это нередко бывает. Если честно, мне тоже, — значит, я не одна такая, думается мне в этот момент, — вы что-нибудь вспомнили? — спрашивает Крылов.
— Да, кое-что вспомнила и кое-что выяснила. Завтра расскажу.
— И многое вы вспомнили?
— Нет, не сказала бы, что так уж много. Но это кое-что проясняет, особенно некоторые мои реакции на людей. В том числе и на то, когда меня называют «Милочка».
— Милочка? — я замечаю, что теперь, когда я уже разобралась в себе и в отношении к Жене, меня уже не так сильно задевает это слово. — Это интересно. А что конкретно вспомнили?
— Ну, — я думаю, как проще сформулировать моё воспоминание, — один момент из того периода, когда мне было тринадцать лет.
— И как? Вдохновляет?
— Не очень. Всё было просто ужасно.
— Ужасно? Зато теперь вы знаете, что всегда могло случиться хуже, чем есть в действительности. Это очередной повод понять, что ваша жизнь хороша.
— Да я, в общем-то, не жалуюсь, просто у меня не может уложиться в голове, как я могла быть такой.
— Такой — это какой? — интересуется Крылов.
— Ну… я была уродлива. Я за собой не ухаживала, меня никто не любил.
— А сейчас? Сейчас любят?
— Даже не знаю. Сейчас на меня все пялятся, но мне, кажется, никто не нужен. Вообще никто. Я как-то агрессивно отношусь к людям. Даже немного высокомерно.
