прошлого, вызвавшего эту реакцию.
А ведь если мне просто дать понять, что Женя — всего лишь сраный козёл, не достойный моего внимания и, уж тем более, моей агрессии и обиды, если мне дать понять, что если некий футболист Женя оказался козлом, то это ещё не значит, что все остальные футболисты козлы, если мне дать понять, что если Женя оказался уродом, то это ещё не значит, что в этом виноват футбол, то, возможно, я бы и избавилась от агрессии по отношению к этой игре.
Кстати, кажется, и агрессия к футболу прошла.
Вон тот мальчик, что бегает по полю, очень даже ничего. Кажется, Аршавин. Или как его там. Ради этого парня можно полюбить футбол.
Получается, все эти мысли ниоткуда действительно очень важны. И на примере футбола я в этом убедилась.
Да, Крылов, определённо, прав.
Абсолютно.
Так вот как работают психотерапевты: они не гасят симптомы, а добираются до корня проблемы, который, скорее всего, исходит откуда-то из прошлого, а потом просто дают понять пациенту, что их установка ошибочна.
Получается, что все мысли, приходящие мне в голову, а особенно случайно, те мысли, которым я не могу дать объяснения или найти для них связь в прошлом, они действительно важны. Потому что связь с прошлым есть, но я просто её не помню. Или не вижу. Или считаю её столь незначительной, что не принимаю её во внимание.
Каждая мелочь может стать решающей.
Опять эта фраза.
Откуда я её помню?
Или я просто очень мелочная?
Кстати, у меня не впервые уже возникает ощущение, что сама тема психологии мне как-то близка.
Может, мои родители психологи?
Родители, которых я не знаю.
Или, может, не хочу знать?
Почему, собственно, я не хочу ехать по адресу прописки?
А ведь действительно не хочу. Очень и очень не хочу.
Это надо записать.
Официант возвращается с подносом в руках. На подносе — тарелка с картофелем фри, мясом, салатом и белым соусом в маленькой вазочке, а также корзинка с хлебом и кружка чая. Он раскладывает всё это на столе, и я чувствую, как в желудке начинает урчать — то ли от голода, то ли от предстоящего возврата. Или и от того, и от другого.
Сейчас проверим.
Говорю официанту:
— Принесите, пожалуйста, счёт и много-много салфеток. А лучше ещё одну пустую тарелку.
— Зачем?
Да, вопрос характерный. Но как объяснить официанту, что я могу заблевать ему тут всё, что только можно? Идея приходит быстро.
— Я привыкла ставить тарелку с едой на ещё одну пустую тарелку. Считайте, что это просто мой маленький каприз, — говорю я.
