Замена — слишком громкое слово.
Из туалета слышно, как она включила воду. Напор сильный.
На столе стоит початая бутылка «Бейлиса».
Я же сказал. Она ещё и бухает.
Я знаю её так хорошо, как никто другой.
Из туалета слышно, как она испускает газы. Громко. До жути громко, честное слово. Чуть не храп.
Вот для чего она включила воду. Думала, что я не услышу, как она срёт. И пердит.
Беда людей в том, что они стесняются самих себя.
Я стесняюсь.
Вы стесняетесь.
Моя девушка возвращается. Смотрю на неё и улыбаюсь.
Спрашивает:
— Чего?
— Я знаю, чем ты там занималась. И знаю, почему ты включила воду.
Она спрашивает:
— А с каких это пор тебя интересует то, чем люди занимаются в туалете?
Говорит:
— Я занималась там тем, чем обычно занимаешься и ты. Закроем тему. Не к столу.
Вот так. Оказывается, сральная тема гораздо интимнее, чем тема секса.
Как вы считаете?
— На чём мы остановились? — спрашивает она.
— Мы остановились на том, что человек — существо социальное. И почему бы людям не пообщаться по Сети? Почему ты против?
— И что с того, Игорь? Крысы — тоже существа социальные. Ещё как социальные. И умные. Очень умные. Давай усадим парочку за комп. Пусть себе общаются.
— Не осилят. Мозгов не хватит.
— Конечно, не хватит. Зато люди все умные. До того умные, что изобрели компьютер. И всем скопом засели в Интернет. Поломились в него за общением. За самореализацией. Они настолько умны, что привели себя к деградации. К моральному разложению. К отрицанию социума реального, существующего.
Наливая в свой стакан Бейлис, она говорит:
— Зачем общаться с себе подобными, если теперь есть Сеть, где никого не видно?
— А зачем кого-то видеть? — спрашиваю я. — Можно ведь чувствовать.
— Что чувствовать, дебил? Чувствовать, как другие задроты тебе пишут? Заметь, даже не говорят. Самое важное в общении человека — визуальный контакт. И слуховой. Твои глаза и уши — это первое, чем ты оцениваешь окружающий мир. Самый важный момент в мировосприятии. Всё остальное — интерпретация картинки. Пока ты сидишь за компом, твой мир уменьшается до нескольких десятков символов. И каких-то картинок. Ты перестаёшь видеть мир. Ограничиваешь его до уровня текста. Весь твой мир превращается в контент. И содержится в чьих-то жёстких дисках. И ты называешь это чувствами?
Щедро отпивая из своего стакана, она говорит:
— Вместо того чтобы встретиться, люди теперь переписываются.
— А давай замутим революцию, — говорю я. — Разобьём на хер все компьютеры. Сожжём телефоны. Выбросим телевизоры. Похороним информацию.
