Но с другой стороны, мне стало как-то обидно, что я вырос в одном месте, привык жить в определённом темпе и определённой обстановке, а какая-то больная, пусть даже это и моя мама, заявляет мне такое.
Решение проблемы пришло быстро. Поскольку я заранее знал, что моя мать — существо крайне агрессивное, особенно если её кто-либо попытается избавить от её привычки, то я уже сразу знал, на какое место давить.
Я очень хорошо общался с одним своим преподавателем, деканом кафедры психиатрии. Естественно, у него была и практика. В клинике имени Кащенко. В психушке. Я пришёл к нему и быстро изложил суть своей проблемы, и он обещал помочь.
А на следующий день, после лекции, он попросил меня остаться. Он рассказал мне, что в следующий раз, когда мама напьётся, мне нужно будет вызвать «скорую», а потом сообщить, что вот уже как два года в пьяном бреду, она грозится отказаться от материнских прав и сдать меня в детский дом. Он сказал, что это вполне походит на симптомы психического расстройства, благодаря чему её положат на принудительное лечение.
Поскольку с мамой меня связывало в основном лишь биологическое родство, то я решил поступить в точности так, как мне посоветовал декан. Результат не заставил себя ждать.
Мама напивалась каждый день, поэтому в тот же вечер я вызвал «скорую». Служба среагировала оперативно, и уже через пятнадцать минут к нам домой приехали ребята в белых халатах. А поскольку мама, как я и предполагал, резко начала проявлять агрессию, а в особенности ко мне, то ребята в белых халатах очень быстро поставили предварительный диагноз — истерия. И очень быстро натянули на неё смирительную рубашку. И очень быстро увезли.
Признаться честно, я был этому только рад.
Её упекли в психушку. Имени Кащенко.
Я со всей уверенностью мог заявить, что моя мама стала не только первым человеком, которого я почувствовал в жизни, но и первым моим пациентом. Ведь это именно я определил диагноз и решил объявить борьбу. И именно я вызвал бригаду Скорой помощи.
Нет, никто не удивился, что я сбагрил маму. Соседи вешались от её ночных попоек, часто вызывали милицию, благодаря чему она стала постоянным клиентом местного вытрезвителя. Я бы даже сказал, что все люди, знавшие нашу семью и общавшиеся с нами, были благодарны мне за избавление от этого буйного деспота.
А я, повторюсь, был этому только рад.
Долго в клинике мама не протянула. Она умерла через месяц.
А я даже не появился на похоронах.
