Когда мы поднялись на «холку» по вырытым в склоне ступенькам, держась за канат, натянутый для пограничников на случай бури или тумана, нас встретил залп собачьего лая! Оставалось лишь радоваться тому, что все овчарки на привязи. Так много чужаков одновременно они видели впервые.
Сами же пограничники смутились. Скорее всего, из-за наших девушек. Во всяком случае, с их появлением сразу приутих оживленный солдатский разговор в курилке. И солдаты поначалу смотрели на нас немного исподлобья. Лишь отглаженные гимнастерки да начищенные сапоги без единой пылинки выдавали тщательную подготовку к концерту.
Больше всех был доволен начальник погранзаставы.
– Мы три дня вас ждем! – сказал он мне. – А сегодня, когда точно узнали, что приедете, даже казарму вне очереди вымыли. Два раза! – И, уже улыбаясь, добавил: – Завхоз вон плакат нарисовал и еще листья у дубов покрасить предлагал... Еле отговорили! Мы здесь одиноко живем, как на необитаемом острове. Самое большое удовольствие – письма. Так что если можете, то давайте сегодня, спойте нам побольше песен лирических. Про любовь.
Когда мы, переодевшись, выходим на крыльцо погранзаставы, к нам, отделившись от курящих, подходит солдат в веснушках и с такой копной вьющихся мелким бесом рыжих волос, что они могут выглядеть аккуратными только в прическе «под нолик».
– Ну, как там, в Москве? – спрашивает он сразу у всех.
– А ты что, москвич? – интересуется Крупин, живо вспомнивший здесь по застеленным кроватям, плацу под окном казармы, курилке с бочкой для окурков годы своей недавней солдатской службы.
– Нет, я из Магадана, – отвечает солдат.
– А что, бывал в Москве?
– Никогда не бывал. Но много слышал о ней. Как вы думаете: это все правда, то, что я о ней слышал?
* * *
На лайнере «Любовь Орлова» из Пластуна мы уходим во Владивосток. Оттуда должны лететь домой, в Москву. За эти гастрольные две недели вещей прибавилось вдвое: оленьи шкуры, высушенные крабы, шумящие раковины, кораллы, морские ежи, звезды, лесные коряги – все это будет долго напоминать о Приморье, о людях, живущих здесь, – добрых, бескорыстных, отзывчивых. Ниоткуда, даже с БАМа, мы не увозили такого количества сувениров. В дополнение к предыдущим им предстоит украсить наши комнаты, стать скульптурами, пепельницами, пойти на подарки друзьям и родственникам. А когда состаримся, будем, глядя на них, вспоминать свою «боевую» неспокойную юность, которая будет казаться нам счастливой.
