Старушка тем временем скормила последнюю крошку и аккуратно вытерла сыну рот.
— Не нарадуюсь я на тебя, Самсонушка, не пьешь, не дерешься, воровать перестал. Вот только девки жалуются, штаны у тебя больно узкие, смущаешь ты их.
— Нечего шастать мимо — сами так и норовят юбки повыше поднять, а мне здесь развлекаться больше нечем.
Все равно нехорошо, скромнее надо быть!
— Мамань, — хитро блеснул глазами сын, — а как же вы с такими принципами-то семнадцать детей народили?
Старуха в сердцах стукнула насмешника кулаком и вдруг заспешив, сказала:
— И то верно, домой пора, как бы отец чего не подумал. Ты здесь не балуй, вечером ужин принесу.
— А обед? — напомнил прожорливый сын.
— Обедом тебя накормят. Анна с утра будет тесто ставить на пироги. — Женщина неловко нагнулась, поцеловала висящего на столбе парня и пошла прочь.
— Вперед! — скомандовал Гуча.
— А ты уверен, что это он?
— Я уверен, что у тебя воображение больное — такое пожелать своему начальнику, пусть даже он старый козел. А парень теперь страдает из-за тебя на столбе, — проворчал черт и поморщился — парень покачивался, и сухое дерево противно скрипело, действуя на нервы.
Повешенный открыл глаз пронзительного зеленого цвета и вопросительно посмотрел на приближающихся незнакомцев. Бенедикт вежливо присел рядом, а его спутник пнул столб.
— Зачем же ты перстень у старичка свистнул? — поинтересовался Гуча, не пропустивший из беседы ни слова.
— Да изумруд в нем под цвет глаз был, — ответил повешенный, открывая второй, почему-то карий глаз.
Ангел ойкнул, а Самсон рассмеялся, явно наслаждаясь произведенным эффектом.
— Тихо, — шикнул Гуча, — поговорить надо. Сейчас снимем тебя и куда-нибудь в сторонку отойдем.
— Размечтались, — вздохнул повешенный. — Кто только ни пытался — не получается. Старик-то волшебник на веревку заклятие наложил, так что, господа хорошие, говорить будем здесь.
Черт снял с пояса волшебный нож и, сосредоточившись, представил, как тот режет веревку. Один взмах — и Рыжий рухнул на землю. Он этого не ожидал и вонзился головой в землю.
— У-у-у… — взвыл парень. — Предупреждать надо, поразвелось колдунов!
— Пошли отсюда, — перебил его суровый брюнет, — народ уже зашевелился.
Нежданные спасители помогли Самсону подняться и, поддерживая его с двух сторон, поспешили прочь из поселка. В укромном местечке, недалеко от тропы, штрафники опустили наследника на землю, стараясь отдышаться. Рыжий, конечно, мог бы идти сам, но если людям хочется нести его, то зачем напрягаться? У него от долгого висения на столбе ноги, конечно, затекли, но не так сильно. Самсон стонал и вздыхал скорее из озорства, чем от боли.
