Кроме всего прочего, он с трудом изображает батальные сцены, точно заимствуя их у Гомера. Ему отвратительна эта l’aspra tragedia – «жестокая трагедия». И утешается Тассо только тем, что все в его стихах происходит quasi in teatro, то есть «почти как в театре», не по–настоящему, а словно на подмостках, где кровь заменяется вишневым соком… Поэт, всю жизнь страдавший глубокими депрессиями, должен писать о войне. Но ничего не поделаешь: наступает новое время, когда эпических поэм больше не будет, поэтому кто‑то должен все‑таки подарить Италии эпос.
В этом смысле Тассо оказался прав. Его стихи, казалось бы состоящие почти исключительно из трансформированных в итальянские стихи фрагментов Гомера и Вергилия, это – стихи для интеллектуалов и того избранного общества, что способно наслаждаться тем, как in italiano поэт передает всё то, что так хорошо известно из древней поэзии. Но его стихи оказались таковы, что гондольеры в Венеции стали петь их по вечерам вместо обычных песен. Тассо одержал удивительную победу, в его поэме поэзия и музыкальность (gioconda strana armonia – «радостная и необычная гармония», как где‑то говорит сам поэт) победили кровавое и бесчеловечное содержание:
E l’alba uscia da la magion celeste
Con la fronte di rose e co’ pie d’oro.
Что значит «и вышла заря из небесного чертога с челом в розах и с золотыми стопами». Это совсем как у Гомера: «Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос». И звучит это так же прекрасно, как и у Гомера.
Тассо почти невозможно переводить на иностранные языки, потому что сила его не в содержании, но в языке, в умении взять что‑то у античного поэта и пересказать по–итальянски, в беспредельной его музыкальности. Тассо удивительно хорошо читается, и, читая его, как‑то забываешь, что речь идет о войне. Да, речь идет не о кровавой брани, а о прекрасных стихах, о розовых восходах, о нежном пении ручьев, о любви…
Лучшие строфы «Освобожденного Иерусалима» посвящены именно любви. Ринальдо и волшебница Армида, Танкред и Клоринда, Софрония и Олинд и, наконец, Джильдиппа и Одоардо (amanti e sposi) «влюбленные и супруги», оба рыцари в латах, любят друг друга. Джильдиппа не отправила на войну Одоардо одного – пошла вместе с ним. Армида – злая волшебница, опасная и бесконечно коварная (Цирцея у Гомера просто бледнеет перед нею), но сила любви побеждает: в конце поэмы Армида, избавившись от своего могущества, становится верной подругой Ринальдо.
