Он вышел из бара и очутился на пустынной улице. На другом конце раздался свисток, потом еще один, ближе. Сердце Кэда заколотилось, но он чувствовал себя почти счастливым, зная, что старый негр отправит пленку Генри Матиссону. Теперь неважно, что случится с ним. Он уже отомстил за себя.
Кэд даже не замедлил шаги, когда увидел, что навстречу идут трое мужчин, вооруженные дубинками.
За четырнадцать месяцев до поездки в Астонвилль Кэд побывал в Акапулько, элегантном курортном местечке Мексики, где делал для своей газеты красочный репортаж.
В то время он пребывал в зените своей славы. Впереди ожидала блестящая карьера. Доверие редакции было так велико, что Кэд сам выбирал темы для репортажей. Его агент Сэм Венд мгновенно пристраивал фотографии в самые престижные издания, и счет Кэда в банке неуклонно рос. В то время жизнь его была совершенно безоблачной: он был холост, почти богат, здоров, а талант делал его звездой в искусстве фотографии. Удача не обходила Кэда, но у него, как и у всех художников, были свои слабости, с которыми тогда все окружающие считали необходимым мириться. Он был экстравагантен, пил чуть больше, чем принято и обожал красивых женщин. Но он был очень добр, и если мог помочь друзьям деньгами или участием, немедленно бросался на выручку.
Кэд любил шумные компании и, оказываясь иногда в одиночестве, почти страдал. Большую часть жизни он проводил в поездах, самолетах и автомобилях. Весь мир был у его ног. Одним словом, это был обыкновенный человек, наделенный необыкновенным талантом.
В то время он только что закончил репортаж об Индии и сделал замечательные фотографии, рассказывающие о беспросветной нищете низших каст. Эти фотографии так контрастировали с роскошью Акапулько, где он развлекался, снимая толстых туристов, загорающих на пляже. Акапулько был одним из самых модных курортов Мексики и вовсю пользовался привилегией принимать у себя людей, очень толстых, очень богатых и совершенно глухих к боли других.
Кэд остановился в отеле «Хилтон». Он отправил свои снимки Сэму Венду, зная, что после напряженной работы у него, Вала Кэда, как обычно, наступит депрессия.
Устроившись в шезлонге на краю тенистой лужайки отеля со стаканом виски в руке, он задавал себе простой вопрос — что же дальше?
Почти голые американские туристы, хохоча и фыркая, резвились в бассейне, как молодые жеребцы. Кэд мрачно смотрел на них и спрашивал себя, почему самые богатые, как правило, бывают и самыми несимпатичными.
