Девица наконец оторвалась от своей писанины и посмотрела на нее. Глаза были фарфорово-голубые, словно бусины.
– На пенсию ушла! – бодро ответствовала она. – Проходите, присаживайтесь!
Ну, не везет так не везет! Кира опустилась на жесткий пластиковый стул, досадуя, что оказалась в такой дурацкой ситуации. Ну почему в регистратуре ее не предупредили, что Ольга Сергеевна уходит?
На неизбежные вопросы она отвечала механически, не слыша собственного голоса. Потом девица попросила ее лечь на кушетку, намазала живот какой-то липкой вязкой жидкостью и принялась водить по телу ультразвуковым аппаратом, похожим не то на пылесос, не то на насадку к кухонному комбайну.
Это продолжалось довольно долго, и докторша так сосредоточенно смотрела в экран монитора, что Кире стало страшно.
– Это климакс?
Кира очень старалась, чтобы голос звучал спокойно. Да, конечно, возраст – штука неумолимая, а ей ведь уже сорок три, процесс угасания вполне естествен и закономерен… И все-таки было страшно. Приближение старости выглядело пугающим и отвратительным. Хотелось крикнуть: «Пожалуйста, не надо! Не сейчас!»
Появилась и другая мысль – совсем уж страшная, так что ладони вспотели и на виске забилась тонкая жилка, словно струна, пульсирующая болью, как бывало раньше. Ведь климакс – это еще полбеды! Вдруг там что-то похуже? Опухоль, например? Именно сейчас, когда она снова почувствовала себя живой… Это было бы совсем несправедливо! Теперь ведь она не одна… Ванечка, Игорь, даже собака Динка – как они смогут обойтись без нее?
– Это климакс, правда? – повторила она, чувствуя, как дрожит голос.
Кира ждала приговора, но на лице докторши вдруг появилась лукавая улыбка.
– Да уж, климакс… – протянула она. – Интересный у вас такой климакс, женщина! С ручками, с ножками… Ну что вы на меня так смотрите? Девочка! Примерно четвертый месяц. Скоро уже шевелиться начнет. Так что поздравляю вас, мамочка!
