Элла недоуменно взглянула на него:
— Здесь вообще-то были только одни жильцы. Супруги-пенсионеры из Марселя, которые приезжали только в августе. После них дом целый год простоял пустой, а потом сюда переехала Николь. Вы разве этого не знали?
Ее слова заставили Себастьяна вспыхнуть от обиды и боли.
— Это ложь! До самого последнего дня, пока не были подписаны бумаги о разводе, здесь жила другая семья. — Его тон сразу понизил температуру на чердаке на несколько градусов.
Сжав губы, Элла обхватила себя руками.
— Мистер Кастеллано, — медленно начала молодая женщина, слегка приподняв подбородок. — Я простая экономка, но я не заслужила, чтобы меня называли лгуньей. — Она сделала паузу, вздохнула. Потом заговорила снова: — Вы хотите, чтобы я вам помогла? Или нет? Если да, то вам придется изменить свой тон. Я достаточно ясно выразилась?
Сжав губы, Элла стояла среди запыленных вещей, ожидая ответа.
Себ со вздохом опустился на какой-то полуразвалившийся ящик, не заботясь о своих брюках. Давно уже никто не осмеливался делать ему замечания и просить — нет, требовать, — чтобы он изменил свой тон.
Его тон?! Да он говорил совершенно нормально, просто не сдержал раздражение.
Она не знает, через что ему пришлось пройти. Да и откуда ей знать?.. Единственным человеком, кто мог бы сказать ему правду, был отец. Задавать вопросы следовало бы Люку Кастеллано.
Что же касается Эллы Мартинез… Элла была просто великолепна.
Он недооценил ее. Она, несомненно, была чем-то расстроена, когда он поднялся наверх, поэтому, наверное, и отреагировала столь бурно. У безмятежной сирены, что пела сегодня утром, хватает собственных проблем, и он не имеет права наваливать на нее свои трудности.
Себ глубоко вздохнул, изобразив на лице что-то вроде улыбки:
— Вы правы. Я больше не буду использовать в разговоре с вами такой тон. Я — лужа грязи. Пожалуйста, примите мои извинения.
Ее губы дрогнули, и Себ понял, что она не даст ему так просто сорваться с крючка.
— А какой грязи?
— Зеленой.
— Хм. Ну ладно. — Элла облокотилась на спинку стула так, что их глаза оказались на одном уровне. — Но я приму ваше извинение только в том случае, если вы объясните, почему вам не верится, что этот дом некоторое время пустовал? Я это знаю точно, потому что тогда убиралась здесь.
Она явно говорила правду. А он оказался самым последним идиотом, поскольку верил отцу. Себ устал от всей этой лжи.
Элла заслуживает объяснения. Нет. Больше. Она заслуживает правды.
